Знак “серых волков”, о котором Маркелов рассказал “Зимину”, - это эмблема спецназа ВДВ. На ней изображен волк на фоне парашюта. И если связать ее с “особенностями” работы некоторых военных 45-го полка, эмблема обретает особый, зловещий смысл...

Когда Советский Союз уже начинал расползаться по швам, Воздушно-десантные войска стали для властей предержащих “пожарной командой”. ВДВ бросали во все “горячие точки” конца восьмидесятых - начала девяностых: от Карабаха до Приднестровья. Большая часть таких “нетрадиционных задач” на бумаге, в приказах, конечно, не оформлялась... И большая их часть - до сих пор остается тайной.

Одной из самых активных в “нетрадиционных действиях” была отдельная рота спецназа, которая дислоцировалась в Медвежьих озерах, под Москвой. В конце 91-го на базе этой роты сформировали 218-й батальон спецназа ВДВ. И ему приходилось выполнять задачи не только вдалеке от “дома”.

Особая рота батальона (ею командовал Владимир Морозов) сыграла весьма интересную роль в октябрьских событиях 93-го года.

За участие в них офицеров роты - например, того же Морозова - командование досрочно представило к новым званиям и наградам.

“Владимир Витальевич Морозов особо отличился в период с 3 по 6 октября 1993 г. при ликвидации попытки свержения государственного строя. С самого начала рота капитана Морозова выполняла задачу по нейтрализации активных действий оппозиции. Чутко прореагировав на ситуацию, Морозов своевременно доложил о нарастающей опасности в оперативный штаб. Получив приказ на охрану объекта, рота заняла оборону и тем самым предотвратила прорыв реакционно настроенной группы в толпу гражданского населения”, - писал командир в “представлении”.

Но все было не так просто.

Как мы теперь знаем из материалов дела, служащие особой роты и даже офицеры разведотдела штаба Воздушно-десантных войск во время октябрьских событий находились... в Белом доме. По поручению главы разведки ВДВ Павла Поповских.

Один из служащих особой роты получил со склада Верховного Совета 74 автомата и патроны. (Куда потом делось это оружие - неизвестно. Его так и не нашли.)

Разделял страдания с осажденными и заместитель Павла Поповских г-н Иванов.

А за полчаса до начала штурма в Белом доме появился другой зам Поповских, г-н Прокопенко, - он предупредил о готовящейся операции Владислава Ачалова, бывшего командующего ВДВ. Его Руцкой, как известно, назначил “министром обороны” оппозиции...

Помните слухи, которые роились в Москве: о “подземных ходах”, по которым белодомовцы выбирались из осады?

В деле Холодова, как ни странно, эти слухи нашли подтверждение.

Владимир Морозов рассказал: Поповских поставил ему задачу вывести из БД по подземным коммуникациям “группу товарищей”. Среди них был и Владислав Ачалов. Спустились, пошли... Но, говорит Морозов, “Ачалов, как мне известно, споткнулся, подвернул ногу, получил растяжку спины и выйти не мог”.

У остальных получилось. Морозову помогал Константин Мирзаянц - его недавний сосед по скамье подсудимых.

Шли долго - вышли наружу аж в районе Плющихи.

Среди прочего “несли с собой деревянные ящики с документами - компромат на Грачева, Ельцина”.

Зачем понадобилось полковнику Поповских играть в такие “двойные игры”? Ведь Павел Грачев, его начальник, всячески выделявший ВДВ, вроде бы выступил первым и главным защитником Бориса Ельцина от “белодомовцев”...

Вроде бы... Но об истинной роли Павла Сергеевича в октябре 1993 года говорят разное (писал об этом и Дима Холодов, вызывая грачевский гнев). Взять хотя бы воспоминания президента Ельцина о “колебании” Грачева в те дни.

Павел Грачев, как и Павел Поповских, всегда был любителем “двойных игр”. И всегда - старался страховаться на случай любого исхода.

Кстати, куда делись те “деревянные ящики с компроматом”, тоже неизвестно. Может, лежат до сих пор где-то в сейфах - в качестве чьей-нибудь страховки...

Но давайте вернемся к фигуре Павла Поповских.

Кто он, человек, которого обвиняли в организации преступной группы для убийства Димы?

Пока - сухая биография:

“ПОПОВСКИХ Павел Яковлевич

Русский. Родился в деревне Плоская Курганской области в 1946 году. Учился в Дальневосточном высшем общевойсковом командном училище. По распределению попал в Белогорск Амурской области, в парашютно-десантный полк ВДВ. Оттуда был переведен в Болград Одесской области.

В 1976 году окончил разведывательное отделение курсов “Выстрел”. Потом учился в Академии им. Фрунзе в Москве. Был секретарем первичной парторганизации.

С 1981 года работал в разведотделе штаба ВДВ, с 1990 года - начальник разведотдела.

Уволен в запас в 1997 году в чине полковника. Работал консультантом фирмы “Нефтестройсервис”.

Воевал в Азербайджане, Приднестровье, Чечне.

Награжден орденом Мужества (за участие в чеченских событиях), медалью “За боевые заслуги” (за восстановление конституционного строя в Азербайджанской ССР). Всего имеет 12 наград.

Женат, двое детей”.

Павла Поповских связывали с Павлом Грачевым гораздо более тесные отношения, чем полковник старался представить в суде. Это не полет моей фантазии - это конкретные свидетельства из дела.

Они вместе учились в Академии имени Фрунзе. Но это, может быть, и не столь важно.

Важно, что в периоды “политических обострений” они общались по вопросам, далеким от сугубо военных.

Помните показания Источника о г-не Котеневе, который якобы имел отношение к Чучкову?

Возглавлявший “афганский” союз Котенев в 93-м очень активно участвовал в осаде Белого дома. На стороне Ельцина.

Котенев был близким другом Грачева.

Г-н Котенев поведал следователям, что после этих событий ему неизвестно от кого стали поступать угрозы. И он обратился за защитой к Грачеву.

Грачев помог - он вызвал к себе сначала командующего ВДВ, а потом и начальника разведки Поповских. В итоге “одному из десантных подразделений, которое состояло в основном из офицеров” (а именно так была сформирована особая рота 218-го батальона), поручили “проведение разведывательной работы”, о результатах которой офицеры докладывали Поповских, а он - Котеневу.

Потом в бумагах Владимира Морозова следователи нашли записи, касающиеся такой “разведработы”. Вроде: “Н. много интересуется охраной Объекта”...

В декабре 93-го года Павел Поповских идет на доклад к министру обороны. О чем же он докладывает? Об... итогах выборов в Государственную думу.

При чем тут глава разведки ВДВ? В Думе нового образца что, вырыты окопы, заминированы коридоры и депутаты в черных повязках шмаляют из гранатометов по мирному населению?

Но Поповских приходит с докладом - а это значит, что он мог принести министру обороны, скажем так, “агентурную” информацию. Не для широкой публики. Которую кто-то специально кропотливо собирал.

Павел Яковлевич вообще любил проявлять служебное рвение в тех областях, которых по службе, казалось бы, не должен был касаться. Делал он это не обязательно по приказу - так, по личной инициативе.

Об этом, например, на допросах говорил один крупный чин из ФСК, который по своей линии курировал десантников: “Поповских по характеру авантюрист. Он вторгался в мою сферу деятельности. Он, например, привлекал офицеров полка к охранным работам. Однажды я увидел офицера, который охранял Эрика Хонеккера (имеются в виду события, когда бывший глава ГДР бежал в Москву. - Авт.). Спросил, кто офицера направил, - Поповских!”

Глава разведотдела штаба ВДВ был одним из тех, кто передавал спецназовцам “нетрадиционные задачи” руководства и ставил их сам.

А после октября 93-го у Павла Грачева возникло условие еще одной судьбоносной “задачки”.

Волнения в обществе тогда продолжались. Новых беспорядков в столице никто не исключал. Пал Сергеичу был нужен не где-нибудь в области, а именно в Москве свой “силовой кулак”, “личный резерв”. Подразделение, которое в случае чего выполнило бы любую команду министра обороны.

Первый зам начальника Генштаба Леонид Золотов объяснил следователям: “На мой взгляд, Грачеву в Москве понадобилась, образно говоря, дубина, то есть силовое подразделение”.

Почему его выбор пал именно на ВДВ?

В “десантуре” Грачев делал свою карьеру. Став министром - ВДВ обласкал.

Леонид Золотов: “Грачев возносил ВДВ, он выделял лучшие фонды, квартиры, звания шли потоком, при распределении должностей десантники пользовались приоритетом... Могу также сказать, что он утверждал: “Всеми дивизиями будут командовать десантники!”

Десантники отвечали Пал Сергеичу взаимностью...

В феврале 1994 года начинает формироваться 45-й полк спецназа ВДВ. Его создают на базе уже упомянутого 218-го батальона и еще одного подразделения, выведенного из Сухуми. Место для полка в Москве выбирают самое что ни на есть элитное - в Сокольниках, рядом со штабом ВДВ. Еще часть полка дислоцируется в Кубинке.

“Создавать” полк Грачев поручил Поповских. Как обмолвился один из подсудимых, “45-й полк был детищем Поповских, он его пробивал, курировал все вопросы, начиная от портянок”. Полковник тщательно отбирал кадры для “личного резерва” министра обороны...

Особая рота, которой командовал Владимир Морозов, стала особым отрядом специального назначения 45-го полка - его “секретным ядром”.

В отряде собрались люди с умениями и навыками, которыми в армии владеют очень и очень немногие.

Они использовали “технологии” ГРУ - некоторые, и Морозов в их числе, специально прошли ГРУшные курсы.

Они могли замаскировать мину подо что угодно: от авторучки до “дипломата”.

Они умели вести слежку, закладывать тайники, работать с агентурой, заниматься “психологической спецпропагандой”.

Их учили не просто убивать в бою - планировать и проводить операции по устранению людей...

Вместе с Морозовым в отряд попали многие из его прежних сослуживцев, появились и новички. Но и с бывшими “коллегами” по роте Морозов, естественно, продолжал поддерживать отношения.

Тут самое время обратиться к биографиям еще четверых обвинявшихся в убийстве нашего коллеги.

“МОРОЗОВ Владимир Витальевич.

Украинец. Родился в 1966 году в Херсоне, в рабочей семье. В школе активно посещал кружки, играл на аккордеоне. Окончил московское Суворовское училище. Затем - Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.

Был членом КПСС с 1988 года.

В 1991-1992 годах служил в Закавказском военном округе, в Азербайджане.

Выполнял специальные задачи - в том числе и задачи, поставленные ему лично Павлом Грачевым - в Приднестровье, Абхазии, Чечне.

Воинское звание - майор.

Награжден орденом “За личное мужество”

И медалью “За отвагу”.

Женат, имеет ребенка”.

С Константином Мирзаянцем, своим заместителем, Морозов познакомился еще в Рязанском училище - они учились на одном курсе...

“МИРЗАЯНЦ Константин Юрьевич.

Армянин. Родился в 1967 году в г. Мары Туркменской ССР. Мать была экономистом в геолого-разведочной экспедиции, отец - геофизиком.

Окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Начал служить в Польше. Затем был переведен в Уссурийск.

Во время визита Павла Грачева в Уссурийск обратился к нему по поводу возможности улучшения условий службы. После этого был вызван в штаб ВДВ и получил должность командира роты 218 батальона спецназа.

Вместе с Морозовым воевал в Приднестровье, Чечне.

С апреля 1994 года - заместитель командира особого отряда специального назначения.

Комиссован из армии по состоянию здоровья в декабре 1995 года (был контужен в Чечне) в чине майора.

Работал в Ассоциации ветеранов подразделений спецназа “Витязь”, занимался коммерцией.

Награжден орденами “За личное мужество” и “Мужества”.

Женат, двое детей”.

Константин Барковский не служил в 45-м полку. Но служил в его “предшественнике” - 218-м батальоне.

“БАРКОВСКИЙ Константин Олегович.

Русский. Родился в 1970 г. в Малаховке. Отец был сварщиком на ткацко-прядильной фабрике, мать - лаборантом-химиком на заводе. Воспитывался в школе-интернате.

Окончил Рязанское училище по специальности “командная тактическая разведка, иностранные языки”.

Был членом КПСС с 1990 года.

С 1991-го - переводчик разведгруппы 218-го батальона.

Вместе с Морозовым воевал в Приднестровье и Абхазии.

В 1993 году уволен из вооруженных сил “в связи со служебным несоответствием” в чине лейтенанта.

Работал в ряде фирм - ФПГ “Спорт”, “Орнамент-Трейдинг Д”, юридическом агентстве “Магистрат”.

Женат, имеет ребенка”.

В чем выразилось “служебное несоответствие” Барковского - точно не известно. Сам он говорил в суде о том, что просто не хотел больше служить в армии, вот для него и подобрали самую подходящую формулировку...

Александр Сорока - единственный из “группы спецназовцев”, не учившийся в Рязани. Но в особом отряде он был на особом счету из-за своей “взрывной” специальности.

“СОРОКА Александр Мстиславович.

Родился в 1967 году в Подольском районе Московской области. Работал механизатором в колхозе. Затем окончил Каменец-Подольское высшее командное училище.

С 1989 года служил в Тульской дивизии ВДВ.

Воевал в Абхазии, Приднестровье, Чечне.

Когда особой роте понадобился специалист-минер, стал заместителем Морозова. Остался его замом по специальной подготовке и в особом отряде 45-го полка.

Воинское звание - майор.

Имеет награды.

Женат, есть ребенок”.

Итак, создается 45-й полк спецназа ВДВ.

Его официальное назначение, как объяснял в суде Павел Поповских, - “выполнение наиболее ответственных задач в “горячих точках” и ведение специальной разведки в глубоком тылу противника”.

Обратите внимание на слова: “горячие точки” и “тыл противника”. Это важно потому, что у 45-го полка и особого отряда была работа, которая в эту концепцию никак не укладывалась...

Об этой работе не должны были знать даже некоторые из тех людей, кому по должности полагалось контролировать полк и отряд.

“Я никакого воздействия на 45-й полк не имел, хотя должен был проверять его деятельность. Мне просто не разрешали этого делать...” - это показания первого замначальника штаба ВДВ Анатолия Белянина.

А вот что говорил на следствии и.о. начштаба 45-го полка г-н Тур: “Только Поповских и Иванов (зам Поповских. - Авт.) имели право давать задания особому отряду, командир полка Колыгин был лишь его формальным начальником. Колыгин запретил мне трогать отряд и вмешиваться в его деятельность”.

И, наконец, слово командиру 45-го полка г-ну Колыгину: “В принципе я не исключаю, что командир особого отряда Морозов мог получить приказ помимо меня”.

Фантасмагорическая ситуация для армии, не правда ли?

Впрочем, сей фантасмагории есть два объяснения. Первое надо искать все в той же большой политике. Второе - в больших деньгах.

Из показаний Николая Васильева, сотрудника отдела управления по воспитательной работе штаба ВДВ: “Особенно отчетливо было видно, что Поповских в 1994 году довольно часто выходил на связь с министром обороны Грачевым.

Был такой, как у нас в простонародье его называли, “объект номер два”, охрану которого обеспечивал 45-й полк и где, видимо, проводились какие-то мероприятия. Командир полка Колыгин занимался обеспечением охраны того объекта... Где располагался тот объект, точно не знаю, но где-то недалеко от штаба ВДВ. Он вроде значился домиком командующего ВДВ. Там встречались Грачев, Подколзин (глава ВДВ. - Авт.) и другие высокопоставленные генералы...

На звонки Поповских неоднократно отвечали, что его нет на месте - уехал к министру, или министр сам вызвал его к себе.

Офицеры штаба ВДВ говорили: “Ну, Паша, далеко пойдешь!”

Я могу лишь предполагать, о чем говорили военачальники на “объекте номер два” и о чем им докладывал Павел Поповских. Конечно, мои предположения - это не материалы следствия.

Но в материалах дела есть, к примеру, такое свидетельство одного из служащих особого отряда: “Я получил устное указание от Поповских следовать на Лубянскую площадь, где должен был состояться митинг оппозиции. Задача - сбор всей имевшейся и распространявшейся там литературы, фиксация всех выступавших и представителей крайней оппозиции. Затем должен был представить подробный рапорт Поповских. Со мной были два прапорщика отряда...”

А сам Поповских на следствии признал, что ему лично поручили “работу с прессой”.

“В то время служба психологической спецпропаганды была передана в ведение разведки... Я по мере сил старался использовать свои связи для того, чтобы защитить армию в целом от публикаций негативного освещения о ней. На эту тему я имел разговор с редактором газеты “Завтра” Прохановым. Эта газета вскоре после октябрьских событий стала публиковать злые антиармейские статьи против армии в целом и особенно частей, принимавших участие в октябрьских событиях, в числе которых назывался и спецназ ВДВ...

Я говорил Проханову, чтобы армию не позорили. Проханов согласился со мною и после этого изменил характер публикаций об армии. Подобный же разговор я имел с Невзоровым Александром Глебовичем в 94-м году. Он тоже ставил свои телепередачи по ленинградскому телевидению, обличавшие армию за октябрьские события 1993 года в г. Москве. Кроме того, я в то же время поддерживал тесные контакты с редактором “Новой ежедневной газеты” Лепехиным. Он был очень информированным человеком, и некоторые полученные им материалы по вопросам политики я доводил до сведения непосредственно или через свое руководство до министра обороны Грачева”.

Но с прессой Поповских “работал” не один. Ему помогали.

В 94-м году не где-нибудь в МВДшных зданиях, а на территории 45-го полка несколько месяцев конспиративно трудилось некое “информационно-аналитическое подразделение ГУОП МВД”. Курировал его друг и сосед Павла Поповских по даче, зам начальника ГУОП Борис Батурин.

Подразделение изучало деятельность “отдельных российских журналистов”. Как и зачем - можно только догадываться. В материалах дела подробностей нет.

Но почему и зачем ГУОП сотрудничал с 45-м полком?

Первое упоминание в деле о причинах этой связи относится еще к 1993 году. Тогда в системе ГУОП решили создать СОБР - специальный отряд быстрого реагирования. Он предназначался для “ликвидации вооруженных группировок, освобождения заложников, охранной деятельности и другой работы, осуществить которую могут только специально обученные люди”.

Готовить СОБРовцев решили на базах ВДВ. За план их подготовки отвечал, среди прочих, и Павел Поповских.

А потом родился еще один план - “совместных мероприятий по борьбе с преступностью”.

Экс-глава ВДВ Владислав Ачалов сказал по этому поводу коротко и ясно: “45-й полк привлекался для борьбы с терроризмом и мафией, но он совершенно не для этого был предназначен”.

Под предлогом “совместных мероприятий по борьбе с преступностью” люди из особого отряда 45-го полка, в том числе и Владимир Морозов, получили те самые спецталоны на машины и документы прикрытия - паспорта на чужие фамилии, о которых рассказывал Источник. Сия информация на следствии подтвердилась.

Права иметь такие документы у десантников не было.

Но это еще цветочки.

Ягодки: служащие особого отряда и их “крестный отец” Павел Поповских “боролись с мафией” весьма парадоксальным способом. ъ

Сумерки. Наступает час спецназа. Все документы, фотографии, блокноты, личные вещи сданы в штаб, убраны там в конверты и закрыты в сейфы. Теперь все они, бойцы группы специального назначения, безымянны. Точнее, имя у них есть, одно на всех - радиопозывной группы. И голос радиста теперь - их голос. Усталый, короткими сообщениями, он будет докладывать о пройденных километрах, точках стояния, местонахождении и маршрутах. О выполнении задач. Об уничтоженных объектах противника, о трофеях и пленных.

Но может так случиться, что именно он, этот голос, еле слышный, мертвеющий, отправит в эфир - сквозь треск помех и автоматных очередей - последнее: «Прощайте, ребята! Нас больше нет».

Спецназ не знает жалости, но и сам ее ни у кого не просит.

…Пять лет назад, когда только начиналась та, первая война, я прилетел в Чечню с полком разведки ВДВ. Созданный буквально за год до этого этот полк был качественно новой боевой единицей. Он был сформирован с учетом опыта использования армии в национальных конфликтах и имел в своем составе, кроме боевых подразделений, собственные разведывательные подразделения, причем не только войсковые, но и агентурные, технические. А также отряд психологических операций со своей типографией, теле- и радиостанцией. И отряд беспилотных самолетов разведчиков - до этого вообще не виданное дело для линейных частей. В общем, это был мощный кулак, который перекрывал практически весь спектр конфликтных ситуаций, с которыми мог столкнуться в ходе выполнения боевой задачи. И так получилось, что полк специального назначения разведки воздушно-десантных войск был в декабре 1994 года едва ли не единственной полнокровной боевой единицей на все Вооруженные Силы России. Создавал его неторопливо и тщательно, начальник разведки ВДВ полковник Павел Поповских, отбирая для будущей элитной части лучшие подразделения ВДВ. 218-й батальон “спецназа”, геройски проявивший себя в Карабахе, Приднестровье, Абхазии, стал основой этого полка, а к нему Поповских добавил «непромокаемый» (по шутке ВДВ) 901-й десантно- штурмовой батальон, выдержавший годичную блокаду в осажденном Сухуми. Всего за год из этих двух батальонов сложился элитный, абсолютно новый в современном военном строительстве полк, идеально приспособленный для участия в локальных конфликтах, имеющий полный арсенал средств для проведения как боевых, так и психологических операций...

И уже 1 января 1994 года полк бросили в Грозный, как последний резерв всей российской армии. Полк спецназа не имел ни пушек, ни танков, ни минометов. Всего четыреста бойцов с легким стрелковым оружием да десяток бэтээров — вот и все силы десантников. А в городе, после разгрома и гибели 131-й бригады, 81-го полка, после отступления штурмовых группировок на одного российского солдата приходилось пять боевиков. И казалось, что полный разгром и гибель остатков наших войск уже неизбежны. Вот в эти часы полк с боем прорвался к генералу Рохлину. Тогда-то и стали понятны мудрость и дальновидность разведки ВДВ, создавшей и обучившей этот полк. С первых часов разведчики захватили инициативу у боевиков. Умелые, отлично обученные, психологически закаленные спецназовцы были совсем не похожи на растерянных и деморализованных «срочников» линейных пехотных частей, которым ещё только предстояло в горниле этих страшных боёв стать боевыми частями. И с первых часов «спецназовцы» начали жёстко навязывать боевикам свою волю, «ломать» их отработанные схемы боёв с русской армией и беспощадно «утилизировать» опьяненных успехом, уверенных в безнаказанности боевиков Дудаева.

Для начала полк ушёл с простреливаемого пятачка больничного комплекса, где, фактически как в осаждённой крепости сражалась сводная группа корпуса Льва Рохлина, единственного оставшегося не разгромленным в трагическую ночь первого января, но блокированного и, фактически, окружённого. Ушёл вперёд, фактически в тыл дудаевцев, организовав свой защищённый плацдарм в одном из кварталов. Это было необходимо, чтобы использовать главное преимущество «спецназовцев» - скрытность, при которой разведгруппы превращаются из малочисленных легковооружённых отрядов в грозное оружие - стилеты, способные проникать глубоко в плоть врага и доставать до самых его уязвимых и жизненно важных точек…

Уже двое суток после прорыва полка к Рохлину боевики окрестили его в эфире «президентским» и при одном упоминании о нем начинали нервничать. А еще через двое суток Дудаев издал приказ о запрещении прямых столкновений с «серыми волками» — эмблема полка, объявил их личными врагами и назначил огромные премии за каждого убитого “спецназовца” и особую премию за пленного.
Эта премия так и осталась невыплаченной...

…Не предназначенный для боев в городе, оснащенный одним только легким стрелковым оружием, сводный батальон «спецназа» ВДВ сломил сопротивление дудаевцев в этом районе и начал развивать наступление на президентский дворец. Переломным моментом борьбы за город стал штурм высотных зданий института нефтехимии и жилой 16-этажки, прикрывавших подход к «дворцу Дудаева» и господствующий над центром города. Несколько дней пехота, теряя людей топталась на подходах к нему, но не могла продвинуться вперёд, настолько плотным был огонь боевиков и прочной их оборона. И тогда за дело взялись «спецы» «сорок пятого». После тщательной разведки выяснилось, что ночью дудаевский гарнизон уходит на отдых, оставляя в мёртвом промёрзшем здании лишь дежурные расчеты. Решено было этим воспользоваться. Буквально просочившись в сумерках под самым носом дежурных расчётов и наблюдателей вдоль Сунжи группа «спецназа» вышла в тыл боевикам. Применяя бесшумное оружие, приборы ночного видения, разведчики вошли в здание и «зачистив» дежурные расчеты дудаевцев, буквально за руку вытащили к утру сюда подразделения, не желавших верить, в столь бесшумную победу мотострелков и артиллерийских корректировщиков. К утру это уже был опорный пункт наших войск, а ничего не подозревавший отряд боевиков, возвращающийся с рассветом на свои позиции, попал в засаду и тоже были полностью уничтожен. Одновременно с этим артиллерия прицельно накрыла площадь перед дворцом, куда приехал целый кортеж боевиков. С высоты захваченного здания весь центр Грозного был как на ладони! Это была одна из самых ярких операций спецназа в Грозном…

Дудаеву противостоял невысокий, худощавый, немногословный полковник, который прорвался в город на броне вместе со своими «спецами» и лично руководил разработкой и проведением каждой операции полка - начальник разведки ВДВ Павел Яковлевич Поповских. Тогда ему было сорок восемь лет…

Он мог не ехать на эту войну. Как не прилетели тогда сюда десятки комкоров, командармов и комдивов, отправивших в Чечню свои части, а сами оставшиеся в теплых штабных кабинетах. Но полковник Павел Поповских не мог поступить иначе. Ведь полк, брошенный последним резервом в бой, был его детищем, его душой, а значит, он должен был быть с ним. И потому Поповских не вылезал с передовой, лично ходил с группами на «боевые».

Дудаев не знал, кто командует ненавистными ему «серыми волками», но заочно приговорил его к смерти. Слишком велики были потери боевиков и слишком горьким оказалось разочарование от выбитой из рук победы...

Тогда, в январе 1995, полковник Поповских и его полк спасли не только группировку генерала Рохлина, но и честь, престиж всей России, ее армии от бесславного и позорного разгрома. Именно 45-й полк специального назначения ВДВ переломил ход боев за Грозный, нанес боевикам тяжелейшие поражения, овладел ключевыми узлами сопротивления и обеспечил удачное наступление других частей. Казалось бы Родина оценит заслуги Павла Поповских по самой высшей шкале, но в жизни Павла Яковлевича наступила совсем другая страница…

…Камера, затхлый кислый запах тюрьмы, беды - замураванных в каменных клетушках человеческих тел. Бесконечный, негасимый, воспаленный свет тусклой лампочки. Ночи без сна. Обида, боль, горечь. А в короткие минуты забытья — огромное голубое небо вокруг, свист ветра в ушах, парение на упругом батуте прохладного воздуха. И белый купол над головой…

Полковника Поповских и ещё пятерых спецназовцев из уникального офицерского подразделения обвинили в убийстве журналиста «Московского Комсомольца» Холодова.

…По телевидению блеклая, безразличная ко всему, кроме собственной исключительности, дикторша назвала его «бывшим полковником». Прокуратура уже торопливо хвастается, что задержала «предполагаемого» убийцу Холодова. И этот «предполагаемый» и «бывший» — он. Торопится следователь, закрепляет «успех» операции по задержанию опасного преступника. Только кто же от него бегал-то? Никуда не скрывался, полковник на все допросы ходил. Да и куда ему бежать, а главное — зачем? Здесь — дом, здесь — семья, здесь — друзья и любимая работа. Бегает тот, кто за собой вину чувствует, кого грехи гнетут. А он в тот день поехал в военкомат за справкой о льготах на оплату квартиры. Там, на ступеньках у входа, его и арестовали.

О том, что в ближайшие две недели его арестуют, он знал. Первым признаком надвигающегося ареста стала постоянная слежка. Для него, профессионала-разведчика, обнаружить «наружку» за собой было заданием для первоклассника. Плотно вели, в несколько машин…

Вот как он сам рассказывает о тех страшных днях:

Тюрьма для меня началась с того, что после первых допросов меня завезли в одно из отделений в районе Таганки. Там оформили арест и привезли в тюрьму. И первое, что я запомнил — запах тюрьмы. Его ни с чем спутать нельзя. Запах беды, застоявшийся запах горя. Серые темные стены. Железные двери. Почему-то много стука. Лязг ключей, лязг дверей, лязг затворов. Лампочка под потолком маленькая.

Сначала была одиночная камера, пока оформляли. А потом завели в камеру, где сидел уже бывалый народ, в смысле те, которые уже знали что, где и как. Мне начали объяснять, что тут можно делать, что нельзя. А потом начались обычные тюремные "круги".

Сначала тебя забрасывают в камеру, где есть свободное место. Там ты проводишь несколько дней. За это время тюремное начальство и оперативная служба получают соответствующие указания от следствия по твоему режиму, и после этого начинаются перемещения. Тебя переводят в другую камеру, и начинается комплектование ее в соответствии с задачами, которые поставило следствие. То есть к тебе подсаживают одного или нескольких человек, которые, так сказать, "помогают следствию". Создается атмосфера как бы наоборот. Специально подбираются лица психологически несовместимые, а если кто-то из этого "пресса" выпадает, то таких быстро отселяют. Только как-то сжился, привык — снова перемещение. Смысл такой "тусовки" очевиден и проверен годами — сломать человека, заставить его жить в предельном напряжении, на нервах, и тогда — глядишь, он "расколется" или начнет видеть в своем следователе "избавителя" от всего этого ужаса, будет готов подписать любую бумагу лишь бы облегчить себе режим.

…До того дня в тюрьме я не бывал. Поэтому представить себе эту обстановку мог разве что по книгам или рассказам. Но какого-то глухого отчаяния или безысходности не было. Когда следствие начало "прессовать" мою семью и моих друзей, пугая их историями, как мне мучительно и плохо в "нечеловеческом тюремном быту", мой хороший товарищ Володя Кравчук сказал моей жене: "Чем они его хотят напугать? Камерой? Так его жизнь никогда комфортом не отличалась. Казармы, полигоны, войны, общежития, интернаты. Нашли чем пугать. Он там выживет". Володя был абсолютно прав. Следователи рассчитывали именно на то, что вся тюремная обстановка, психологический дискомфорт, вся эта среда обитания — она сломает, заставит опуститься, сдаться. Но вышло наоборот. После первых недель привыкания включился механизм адаптации. Я же всегда жил среди людей. Казарма, конечно не тюремная камера, но опыт жизни — тот же. В тюрьме ведь тоже нет ничего своего, только еще в квадрате. И распоряжаться собой здесь так же не можешь, только в более унизительной и давящей форме. Например, в тюрьме тебя никогда не называют по фамилии. Открывается маленькое окошечко и, если вызвать нужно кого-то, то кричит: "Кто тут на П, кто тут на Б"? Называешь фамилию свою. Если та — то командуют: "На вызов". Атмосфера, конечно гнетущая, тяжелая. Но весь мой предшествующий жизненный опыт позволил мне адаптироваться…

…Через четыре года дело против десантников оглушительно лопнуло. Суд дважды полностью оправдал обвиняемых, не найдя их вины! Всем им вернули звания, награды и даже, после дополнительных судов, выплатили компенсации. И теперь остаётся только гадать, кому и зачем потребовалось засадить в тюрьму начальника разведки ВДВ, разгромить разведку ВДВ, попытаться расформировать и ликвидировать лучший в Вооружённых Силах полк «спецназа» ВДВ. Кому они стали бельмом на глазу? Случайно или не случайно арест разведчиков состоялся вскоре после скандального отстранения от должности министра обороны Павла Грачёва, выходца из ВДВ, которого некоторые кремлёвские обитатели подозревали в излишних политических амбициях и даже обвиняли в создании собственной «спецслужбы» на базе разведуправления ВДВ…

К сожалению, уже по возрасту Павел Яковлевич не смог вернуться на службу. К тому же и должность его занимал уже совсем другой человек, а подсиживать и выживать Поповских никогда не умел и не желал учиться этому «умению»… Но его сердце, его мысли, конечно, были с родным полком, с ВДВ…

Конечно, я с первого дня второй чеченской войны душою и мыслями был там. - вспоминает Поповских - Было очень обидно и горько, что я здесь, в тюрьме, а мои ребята там. По публикациям, по репортажам ловил все сообщения о моем полку. По мере своих сил пытался понять и представить, с чем сталкиваются там мои подчиненные. Потом начал писать. Подготовил несколько работ, в которых попытался систематизировать свой опыт. И для меня огромным облегчением было то, что они были опубликованы в "Независимом военном обозрении" и имели хорошие отклики. Хочется верить, что они пригодились. Очень обидно было видеть, что мы, как всегда, оказались к этой войне не готовы. Особенно на первом, самом трудном и драматичном этапе — когда боевики вторглись в Дагестан. Словно бы и не было перед этим почти трех лет первой войны. Словно наш огромный опыт той войны был просто стерт и забыт. Но потом, когда группировки возглавили Владимир Шаманов и Геннадий Трошев, ситуация была переломлена. Я отлично знал этих генералов. Шаманов — мой старый боевой товарищ. Это по-настоящему талантливый и яркий полководец. У него дар командовать войсками, воевать и побеждать. Из этой же плеяды и Геннадий Трошев. Еще на прошлой войне он показал себя блестящим командиром и организатором. У Трошева был талант "разруливать" самые трудные и безвыходные ситуации. При этом он еще и блестящий дипломат. Я думаю, что назначение этих двух легендарных генералов стало главным фактором, который и переломил ход войны…

Но от родных десантных войск Павел Яковлевич никуда не ушёл. Почти сразу по выходу на свободу он засел за написание второй редакции своего ставшего настоящим военным «бестселлером» «Учебника войскового разведчика», этот новый учебник должен был вобрать в себя опыт всех двенадцати последних лет нашей истории. Опыт Карабаха, Приднестровья, Абхазии, Чечни и других локальных войн, которые сегодня являются одной из главных угроз целостности России…

Теперь это уже далёкое прошлое, и кулису над тем, что действительно происходило тогда сегодня уже можно приподнять, ведь все те смутные годы полковник Павел Поповских и разведка ВДВ были в центре самых острых и драматических процессов, участвовали в разрешении кризисов в Приднестровье, Абхазии, Осетии…

…Приднестровье. Когда в июне 1992 года шли тяжелейшие бои на улицах Бендер, а молдово-румынские части рвались за Днестр, стремясь рассечь узкую полоску земли, посмевшую восстать против румынизации, когда со всей России пробирались сюда добровольцы, чтобы с оружием в руках отстоять независимость Приднестровья, тогда на аэродроме Тирасполя сели тяжелые «Илы», из чрева которых на приднестровскую землю начали сходить крепкие, коротко стриженные люди в десантных камуфляжах без знаков различия. Это высаживался батальон “спецназа” разведки ВДВ. Именно ему была поставлена задача остановить геноцид русскоязычного населения, прекратить войну, охладить пыл румынских вояк. Уже на следующий день батальон убыл в Бендеры.

В те дни в городе зверствовали румынские снайперы. Они получали деньги за каждого убитого, независимо от пола и возраста. Им была поставлена задача сеять ужас и панику среди жителей города, морально сломить их, вынудить бросить все и бежать, куда глаза глядят. Пули настигали людей на улицах и в квартирах, в очередях за продуктами и на ступеньках больницы. Казалось, никто не сможет остановить этот террор. Но по решению невысокого сухощавого полковника, командовавшего русским спецназом, его бойцы ночью тайно вышли на улицы. Районы действия снайперов были поделены на квадраты, в них было организовано наблюдение, оборудованы засады и огневые позиции. И началась охота. Бесшумная, беспощадная смерть настигала «румын» в самых неожиданных местах. Кто-то умирал с заряженной винтовкой у окна, выцеливая очередную жертву. Кто-то — оборудуя на крыше позицию для стрельбы. Кто-то, чистя винтовку в глубине схрона-убежища… Среди «румын» началась паника. Их активность резко упала, а вскоре и вообще сошла на нет. В течение всего двух суток город был очищен от снайперов, а чтобы румынам и впредь неповадно было терроризировать гражданское население, спецназу была поставлена задача провести акцию возмездия. Ночью на передовую ушли бойцы с «винторезами» — бесшумными снайперскими винтовками. А в глубокий тыл просочились разведгруппы. Эту ночь можно назвать «черной» для «румын». Молчаливая страшная смерть настигала их повсюду. Умирали часовые, оседали с дырками во лбу дежурные расчеты и наблюдатели. Мешками валились беспечные ночные гуляки. А в тылу румын взрывались опоры силовых линий, взлетали в воздух подстанции и трансформаторные. На следующий день Молдова запросила перемирия…

…Абхазия. Мир этой истерзанной войной республике принесли все тот же полковник Поповских и спецназ разведки ВДВ. Именно Павел Яковлевич был одним из тех, кто разрабатывал план миротворческой операции, кто принял на себя всю полноту ответственности за ее проведение. И всегда рядом с ним были его «спецы».

…ВВС Грузии начали расстреливать баркасы и суда с российскими беженцами, спасавшимися из захваченного грузинской солдатней курортного Сухуми. “Су-25” с грубо намалёванными поверх советских звёзд «шестерёнками» - эмблемами ВВС Грузии стали ангелами смерти для ни в чем не повинных женщин, детей, стариков, которых морем вывозили из сухумских санаториев. И вновь за поруганную честь России, за пролитую кровь встал «спецназ». Министр обороны России Павел Грачёв на свой страх и риск приказал «очистить небо» Абхазии. И выполнение этой задачи поручили «спецназу» ВДВ, потому что оперативно перебросить с Абхазию системы ПВО тогда не представлялось возможным.

И было утро, когда в неравной дуэли сошлись человек и самолет. Первая «Игла» “захватила” солнце и улетела в никуда. Грузин, обнаружив запуск ПЗРК, тут же выполнил боевой разворот и занял позицию для атаки. Он был опытным асом, этот грузин. Один из лучших штурмовиков советских ВВС. Два ордена за Афган…

До ракетно-бомбового удара оставались считанные секунды. Надо было бежать, спасаться. Значит, вновь долгие дни поиска, засад. Значит, вновь потопленные корабли и выброшенные на пляж детские трупы… И, стиснув зубы, спецназовец схватил вторую «Иглу». Это было безумие, но прямо из глубины комнаты какого-то санатория, чтобы точно избежать «козырьком» балкона засветки солнцем, капитан выполнил пуск. Он знал, что в таком замкнутом пространстве будет неминуемо обожжен пламенем стартового двигателя, что в случае повторного промаха у него не останется ни одного шанса выжить. Но он был «спецом» и не умел отступать… Ракета метнулась к жирной серо-зеленой «мухе» грузинского штурмовика — и через мгновение он исчез в ослепительной вспышке. Тело лётчика через пару дней море лениво выбросило на один из пляжей у Нового Афона…

Больше никто не топил корабли с беженцами…

…Учебник был написан и снова стал бестселлером специальной военной литературы. А Павел Яковлевич со всем жаром сердца и энтузиазмом взялся за новое дело - создание «Союза Десантников» - организации объединяющей ветеранов ВДВ. Возглавил первый «Союз…» легендарный командующий ВДВ Владислав Ачалов. Именно при нём «Союз Десантников» стал грозной политической силой, с которой начали считаться политики. Именно «Союз десантников» провёл знаменитый митинг на Поклонной горе против разрушения Армии «мебельщиком» Сердюковым. Именно жёсткая позиция «Союза десантников», заставила его отступить и извиниться перед Героем России начальником рязанского училища ВДВ Андреем Красовым. И сегодня «Союз десантников» одно из самых авторитетных ветеранских объединений России. И его «душой» был и остаётся невысокий, собранный худощавый человек - Павел Яковлевич Поповских. Настоящий человек - легенда. Герой НАШЕГО времени…

Павел Яковлевич Поповских родился в 1946 году в деревне Плоская Курганской области. Окончил Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище. По распределению Поповских попал в парашютно-десантный полк ВДВ, дислоцировавшийся в городе Белогорске Амурской области. Оттуда Поповских был переведен в Болград Одесской области.

В 1976 году Поповских окончил разведывательное отделение курсов "Выстрел". В дальнейшем учился в Академии им. Фрунзе в Москве (где, по данным СМИ, познакомился с Павлом Грачевым, впоследствии ставшим министором обороны страны). В Академии Поповских был секретарем первичной партийной организации.

В 1981 году Поповских начал работать в разведотделе штаба Воздушно-десантных войск, в 1990 году возглавил разведотдел. В 1997 году Поповских был уволен в запас в чине полковника. Впоследствии он работал консультантом фирмы "Нефтестройсервис".

В 1998-2006 году Поповских фигурировал в СМИ как подозреваемый в убийстве журналиста газеты "Московский комсомолец" Дмитрия Холодова. С октября 1994 года, когда в редакции газеты прогремел взрыв, в результате которого и погиб журналист, Поповских неоднократно допрашивался следователями Генпрокуратуры в качестве свидетеля. В феврале 1998 года Поповских был задержан, и спустя несколько дней ему было предъявлено обвинение в организации и осуществлении убийства журналиста "МК". Впоследствии по этому делу, кроме Поповских, были арестованы еще четверо бывших и действующих военнослужащих Воздушно-десантных войск - командир спецотряда 45-го полка ВДВ Владимир Морозов, два его заместителя (Александр Сорока и Константин Мирзаянц), заместитель руководителя охранного предприятия "Росс" Александр Капунцов и предприниматель Константин Барковский. Им также было предъявлено обвинение в убийстве и в совершении ряда других преступлений. По версии следствия, Поповский поручил своим подчиненным расправиться с журналистом, не желая осложнений в отношениях с министром обороны Грачевым, который неоднократно выражал недовольство по поводу негативных материалов Холодова об армии, и требовал прекратить их.

Обвиняемые провели в тюрьме больше двух лет. В 2000 году дело было передано в суд. Сторона обвинения настаивала на том, что подсудимые похитили взрывчатку, часть которой впоследствии заложили в "дипломат", оставленный в камере хранения Казанского вокзала для Холодова (в этом кейсе якобы находились интересующие журналиста документы о коррупции в Минобороны). Обвинитель суд назначить Поповских наказание в виде 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества, с отбыванием наказания в колонии строгого режима, а также обратился с просьбой лишить Поповских воинского звания и государственных наград.

26 июня 2002 года Московский окружной военный суд вынес оправдательный приговор всем обвинявшимся в убийстве Холодова. 27 мая 2003 года военная коллегия Верховного суда по протесту Главной военной прокуратуры отменила ранее вынесенный оправдательный приговор. В июне 2004 года подсудимые, в том числе и Поповских, вновь предстали перед судом и вновь были оправданы.

В марте 2005 года, после того как последний оправдательный приговор вступил в законную силу, Поповских воспользовался своим правом на реабилитацию и обратился в суд с заявлением, в котором просил возместить ему имущественный вред, а также "последствия морального вреда", причиненного "незаконным уголовным преследованием" со стороны органов следствия. В декабре 2004 года состоялось первое рассмотрение иска о реабилитации Поповских. Иск был удовлетворен, однако суд снизил размер возмещаемого Поповских ущерба с 3,5 миллионов рублей до 2 миллионов 135 тысяч 341 рубля 65 копеек. Суд также обязал гособвинителя по делу Холодова Ирину Алешину принести официальные извинения Поповских через СМИ.

В январе 2006 года стало известно, что расследование убийства Холодова Генпрокуратурой будет возобновлено.

Лучшие дня

В мае 2006 года в пользу Поповских состоялось второе рассмотрение иска Поповских - суд принял решение о взыскании в пользу экс-главы разведки ВДВ около 2,8 миллиона рублей, удовлетворив таким образом иск о реабилитации. Он также вновь обязал Генпрокуратуру принести Поповских свои извинения. В июне того же года в СМИ появились сообщения о том, что Генеральная прокуратура России обжаловала возмещение Поповских денежных средств за незаконное уголовное преследование. Представители ведомства настаивали на том, что Поповских не имел права на реабилитацию. В августе 2006 года Верховный суд снизил компенсацию Поповских до 2,5 миллионов рублей, освободив в то же время Генпрокуратуру России от принесения извинений.

Поповских - боевой офицер, воевал в Азербайджане, Приднестровье, Чечне. Награжден орденом Мужества (за участие в чеченских событиях), медалью "За боевые заслуги" (за восстановление конституционного строя в Азербайджанской ССР). Всего имеет 12 наград . Он - автор учебных пособий для разведчиков и ряда публикаций в СМИ.

Поповских женат, у него двое детей.

Сегодня все десантное братство России, советские десантники, разбросанные судьбой по всему миру, скорбят от невосполнимой потери. Ушел из жизни легендарный боевой офицер, человек высокой чести и непревзойденной доблести Павел Яковлевич Поповских.

Ветеран воздушно десантных войск и спецназа, бывший начальник разведки ВДВ, человек по учебникам которого обучалось не одно поколение десантников. По его боевому пути можно изучать кровавую историю последних лет СССР и становления России. Сумгаит, Баку, Вильнюс, Абхазия, Приднестровье и, конечно же, Чечня…

В новостных сообщениях сегодня мы читаем: «Умер обвинявшийся в убийстве Дмитрия Холодова …» И ни слова о настоящей жизни Павла Яковлевича.

А жизнь эта складывалась непросто. Для мелкотравчатых политиканов, управлявших некогда великой державой, он, имевший собственной четкое мнение по всем насущным вопросам, казался фигурой подозрительной и даже опасной. Поповских старался держаться вне политики, однако жизнь заставляла его вплотную заниматься этим неблагодарным делом. Не праздными речами и маниловскими прожектами, а, как и положено солдату, с оружием в руках, защищая власть, которая готова была скормить его врагу – как явному, так и скрытому. За голову его и каждого из солдат созданного им 45-го полка Специального Назначения ВДВ, Джохар Дудаев обещал высокую награду, а пока эти головы не принесли, запрещал своим моджахедам прямые боестолкновения с «серыми волками» (голова серого волка на фоне парашюта -- эмблема 45-го полка спецназа).

Во время новогоднего штурма Грозного попытка закидать шапками «бандитов» очень дорого обошлась российской армии. В столице Чечни наши войска поджидала не «кодла бородатых отморозков», дорвавшихся до оружия, как о том твердили пропагандисты, а обученная, хорошо подготовленная к бою в городских условия группировка. Наши потери были страшными. В этих условиях командование бросило в бой свой последний резерв – недавно сформированный 45-й полк под командой полковника Поповских. Уникальную и наиболее боеспособную ударную часть России того времени.

Полк был сформирован всего за год до описываемых событий и кроме боевых подразделений, обстрелянных в национальных военных конфликтах на территории бывшего СССР, имел собственную разведку (как войсковую, так и агентурную, и техническую), свой отряд БПЛА, отряд психологической войны со средствами теле и радиовещания и собственной типографией. Основой для формировавшегося полка стали 218-й отдельный батальон спецназа, прошедший через Нагорный Карабах, Абхазию и Приднестровье, а также 901-й десантно-штурмовой батальон, геройски оборонявшийся в Сухумской осаде. Кадры в этот полк Павел Яковлевич набирал с особой тщательности. В годы либерального крушения Отечества 45-й полк специального назначения ВДВ, по сути, стал зародышем новой российской армии.

Но 1 января 1995 года командование отправило его в пекло Грозного. Бросило, как последний козырь, чтобы спасти героически державшуюся группировку генерала Рохлина , простреливаемую моджахедами со всех сторон. Сегодня это кажется абсурдным, но в тот момент на каждого нашего солдата приходилось по пять моджахедов. И подготовка, и снабжение, и моральный дух у них были куда выше, чем у наших необстрелянных срочников. Казалось, бойцам, угодившим в чеченский капкан, остается либо погибнуть, либо попасть в плен. В этот момент и появился на позициях российских войск 45-й полк во главе со своим отважным и несгибаемым командиром. Пробившись с боем к генералу Рохлину, разведчики поломали все представления боевиков о том, как воюют русские солдаты.

Вооруженные только стрелковым оружием и гранатами, без минометов, артиллерии и поддержки авиации, маневренные группы полка фактически разорвали в клочья кольцо окружения. Исчезая и появляясь в самых неожиданных местах, спецназовцы начали жесткую истребительную работу в тылу дудаевцев. Очень скоро враг ощутил, что игры закончились. Растерзав подразделения боевиков, окружавшее остатки войск генерала Рохлина, солдаты полка, который моджахеды в панике уже окрестили «президентским», пошли на дворец, служивший ставкой мятежного генерала Дудаева. Полк захватил прикрывавшие подступы к нему здания жилой высотки и Института Нефтехимии. Заняв эти господствующие высоты, после тщательной разведки и тихой зачистки люди Поповских смели охранение резиденции, открыв дорогу забуксовавшим мотострелкам и скорректировав огонь нашей артиллерии. Ход сражения был переломлен, и победа, казавшаяся дудаевцам скорой и абсолютной, ускользнула из их рук.

Но возвращение из горнила боев не сулило Павлу Яковлевичу ничего хорошего. Его причастность к победе раздражала многих носителей широких лампас и строгих костюмов, позорно сливших нашу армию в 1-й Чеченской войне. А уж близость к генералу Павлу Грачеву , тоже десантнику и товарищу П.Я. Поповских по Военной академии им. Фрунзе и вовсе делала фигурой очень удобной для удара по тогдашнему министру обороны (как бы автор ни относился к спорной фигуре генерала Грачева, это была просто грязная подковерная борьба властных элит за влияние на Ельцина ). Павла Яковлевича и еще нескольких офицеров 218-го батальона спецназа обвинили в громком убийстве журналиста Дмитрия Холодова 18 октября 1994 года.

Заказной правовой беспредел и прессинг по отношению к «подозреваемым» с целью сломить их волю, принять на себя вину и, главное, подставить под удар генерала Грачева был крайне жестким. Несломленный полковник и его спецназовцы стали костью в горле у Генпрокуратуры и тех, кто стоял за ней. Его стойкость и уверенность в собственной правоте, слава Богу, дали результаты – дело развалилось с треском. Герои были полностью оправданы, реабилитированы и им был компенсирован моральный и материальный вред. А поиски реальных убийц Дмитрия Холодова, с тех пор так и не увенчались успехом. И особой прыти в этом деле сейчас не видать.

До последнего своего дня полковник Поповских вел активную деятельность по патриотическому воспитанию подрастающего поколения, работал в Союзе десантников России и Международном союзе десантников. В 2010 году он в полный голос обратился к презираемому армией и всей отечественной военной общественностью министру обороны Сердюкову с требованием извинений перед оскорбленным им начальником Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, героем России, полковником Андреем Красовым . Авторитет и уважение десантников, спецназовцев и войсковых разведчиков к Павлу Яковлевичу невозможно переоценить. Боевой офицер, награжденный 12-ю орденами и медалями, он был настоящим примером для каждого воина-маргеловца.

Написанные им или под его руководством учебники по боевой подготовке «Азбука разведчика», «Подготовка войскового разведчика», «Одиночная подготовка разведчиков», «Разведывательная подготовка парашютно-десантных подразделений» стали настоящей энциклопедией для разведчиков и всех тех, кто выбирает себе эту стезю. Его статьи о военной реформе всегда были остры и содержательны.

5 февраля 2018-го года полковника Поповских не стало. Но десантники не умирают. Они возвращаются в небо! Мир тебе, командир, боевой товарищ, учитель и настоящий воин! Пусть небо встретит тебя синевой!

Павел Яковлевич родился 24 августа 1946 года в селе Плоское Курганской области. В 1968 году окончил Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище. Проходил службу в 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в должностях командира разведывательного взвода, командира разведывательной роты, старшего помощника начальника разведки дивизии. После окончания в 1981 году Военной академии им. М.В. Фрунзе - старший офицер разведывательного отдела, начальник группы оперативного планирования и информации в управлении командующего Воздушно-десантными войсками. В 1990-1997 годах - начальник разведки ВДВ.

Был одним из создателей 45-го полка специального назначения ВДВ, вместе с которым принимал участие в вооруженных конфликтах в Абхазии, Нагорном Карабахе, Приднестровье. В ходе новогоднего штурма Грозного полк после разгрома частей, первыми вошедших город, сумел переломить ход событий и вернуть инициативу в руки Российской армии.

Награжден орденами Мужества, «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени, медалями «За боевые заслуги», «За укрепление боевого содружества» и другими. С 2003 года - председатель Центрального совета «Союза десантников России». С 2006 года - президент Межрегиональной общественной организации ветеранов ВДВ и войск специального назначения.

Светлая память о Павле Яковлевиче Поповских навсегда останется в наших сердцах! Выражаем глубокие соболезнования родным и близким.