Минувшие два года были отмечены чередой революций, крушением авторитарных режимов, новой волной демократизации. С 2011 года арабский мир, навсегда, как казалось, ушедший на периферию мирового развития, начал заявлять о себе с необычайной силой. Социальнополитические потрясения, которые обобщенно именуют «арабской весной», затронули практически все арабские страны - за исключением, наверное, Сомали, Мавритании и Коморских островов, лежащих на окраине Арабского Востока. Они уже оказали и продолжают оказывать заметное влияние на переформатирование мировой политической системы. В целом события, захлестнувшие арабский мир, представляют достаточно редкое явление, которое в научной литературе получило название «волны революций», или «волны демократизации» . Подобные волны уже имели место в середине XIX века в период так называемой весны народов, в 60х годах XX века во время антиколониальной борьбы народов Африки, на рубеже 80х и 90х годов XX века в процессе распада социалистического блока.

При этом термин «революция» не совсем применим к «арабской весне»: правильнее было бы назвать ее полосой социальнополитических потрясений. Наиболее удачным представляется определение, согласно которому «арабская весна» - это системное социальное явление, обусловленное множеством взаимосвязанных глобальных, региональных и национальных факторов. Среди них есть как объективные факторы, например социальнодемографические или экономические, так и субъективные, включающие неудовлетворенность населения авторитарным политическим режимом и его готовность к массовым акциям протеста .

Степень воздействия «арабской весны» на политические режимы Северной Африки и Ближнего Востока, а также уровень иммунитета к ее последствиям у разных стран оказались различными. Если в одних государствах (Тунис, Египет, Ливия, Сирия, Йемен, Бахрейн) социальнополитические потрясения привели к принципиальным изменениям политического процесса, то в других дело ограничилось лишь «косметическим ремонтом» старых политических конструкций (Марокко, Алжир, Ирак, Палестинская автономия, Ливан, Саудовская Аравия, Кувейт, Судан, Джибути, Оман, Иордания).

В первой категории государств особо выделяются те, в которых «волна демократизации» привела к смене политических режимов, - это Тунис, Египет, Ливия. В этой же группе - государства, где социальнополитические потрясения не смогли сокрушить действующие режимы, но при этом создали патовую ситуацию, при которой оппозиция и правящий режим не в состоянии справиться друг с другом, например Сирия и Бахрейн .

Раздор внутри элит как фактор революции

В данной связи исключительную роль играет внутриэлитный конфликт, который имел место в Тунисе, Египте и Ливии, но при этом отсутствовал в Сирии и Бахрейне. Что касается Туниса, то здесь налицо было противостояние армии и спецслужб, на которые опирался президент Бен Али (их численность за годы его правления превысила численность армии почти в четыре раза, а это нарушило традиционный для арабского мира баланс сил и отодвинуло армию от управления страной). Именно этим объясняется столь быстрое отречение президента от власти и отказ военных поддержать его. По сути, тунисские генералы воспользовались случаем и совершили завуалированный военный переворот. Подтверждением конфликтных отношений между спецслужбами и армией в Тунисе служат также и массовые аресты сотрудников тунисской разведки, последовавшие вслед за бегством президента в Саудовскую Аравию.

В египетском случае также отчетливо виден конфликт между армейской верхушкой и сыном президента Гамалем. Противоречия между ними впервые вышли на поверхность накануне президентских выборов 2005 года, когда появились слухи о возможном выдвижении кандидатуры Гамаля на президентский пост. Главе государства с тех пор так и не удалось сгладить конфликт и найти приемлемое для всех решение. Военные, находившиеся у власти с июльской революции 1952 года, настороженно относились к потенциальной возможности появления на высшем посту человека, не связанного с армией. Это, в свою очередь, углубило разногласия между египетским генералитетом и соратниками Гамаля Мубарака, занимавшими ответственные посты министров и депутатов. А предпринятая сыном президента 3 января 2011 года попытка овладеть ситуацией, устроив на площади Тахрир памятную «битву на верблюдах», и вовсе привела к тому, что армия взяла под защиту протестующих, лишив старый режим всякой надежды на спасение.

Ливийский сценарий также вписывается в эту парадигму. Но если в Тунисе и Египте внутриэлитный водораздел проходил по какойто одной траектории, то у режима Джамахирии оказалось столько слабых мест, что само формальное сохранение страны в прежних государственных границах сегодня не может не удивлять. В первую очередь в Ливии напомнил о себе межплеменной конфликт между племенами Триполитании и Киренаики. Пребывание выходца из Триполитании Муамара Каддафи у власти более четырех десятилетий вызывало недовольство племен Киренаики, обделенных возможностями политического участия; это особенно важно с учетом того факта, что основные нефтяные месторождения находятся именно в восточной части Ливии, на их территориях. Благодаря консолидации общества перед лицом проитальянского монархического режима короля Идриса I Каддафи в свое время удалось сплотить племена всех трех ливийских областей - Триполитании, Киренаики и Феццана, сконструировав при этом весьма добротную идеологическую оболочку новой государственности в виде Джамахирии. Однако в ходе безреформенных десятилетий его правления она себя полностью изжила. Ливийское государство рушилось с невероятной стремительностью: военные, полицейские, представители спецслужб, дипломаты, министры в массовом порядке переходили на сторону повстанцев. По сути, уже к середине весны 2011 года режим Каддафи поддерживали лишь выходцы из его собственного племени.

При этом во всех трех упомянутых странах роль «первой скрипки» после крушения авторитарных режимов начинают играть исламисты, ранее, казалось бы, либо загнанные в глухое подполье, либо полностью уничтоженные. Конечно, не стоит ожидать в связи с этим стремительных перемен в политической жизни региона, поскольку кризис авторитаризма еще не означает кризиса секуляризма, весьма успешно насаждавшегося диктаторами арабского мира в предшествующие годы. Однако тот факт, что исламисты, будучи единственной альтернативой военным, начинают играть все более заметную роль в политической жизни арабских республик, заметно обостряет дальнейшую внутриполитическую борьбу.

Отсутствие раскола не гарантирует от неприятностей

В отличие от случаев, рассмотренных выше, в Сирии и Бахрейне власть оставалась монолитной, что, однако, тоже не избавило эти страны от потрясений. Так, на протяжении всего 2011 года сирийский режим демонстрировал высокую степень консолидации. Пребывание алавитов у власти не ставилось под сомнение ни в армии, ни в государственном аппарате. Силовые структуры, как и дипломатический корпус, постоянно подчеркивали свою преданность режиму, обеспечивая его стабильность. Затяжной характер конфликта в данном случае был предопределен прежде всего внешним вмешательством и неспособностью президента альАсада провести радикальные и масштабные реформы. Те политические преобразования, на которые он все же решился на рубеже 2011–2012 годов, включая принятие новой конституции, нового законодательства о партиях и о СМИ, лишь снизили градус напряженности, но не решили стоящих перед страной проблем.

Многое в Сирии будет зависеть от того, насколько удачно правящий режим сумеет решать острые социальноэкономические вопросы в условиях масштабной изоляции и расширяющегося признания оппозиционеров законными представителями сирийского народа. На преодоление нынешних затруднений у альАсада осталось ровно два года: на 2014 год назначены очередные президентские выборы.

Хотя Сирии и удалось выстоять в ходе «арабской весны», избежав участи Ливийской Джамахирии , страна погрузилась в состояние затяжной гражданской войны. При этом режим альАсада испытывает тотальную изоляцию и истощение финансовых, военных, а также, самое главное, человеческих ресурсов. Членство страны в Лиге арабских государств приостановлено, а ареал политического признания сирийской оппозиции расширяется стремительными темпами. Важно отметить, что дальнейшее углубление сирийского кризиса способно оказать серьезное влияние на стабильность в соседних с Сирией странах, а также на расстановку в них политических сил. Так, в частности, затягивание вооруженного противостояния в Сирии может повлечь за собой ослабление влияния Ирана в арабском мире. Кроме того, сирийский конфликт явно затрудняет процесс примирения движений ФАТХ и ХАМАС, учитывая весьма сложные отношения сирийского режима с ХАМАС в последнее время.

В ситуации с Бахрейном раскола внутри элит также не было, поскольку все политическое руководство султаната состоит исключительно из представителей правящего дома альХалифа. Но в этой стране наблюдается противостояние между суннитским меньшинством, находящимся у власти, и шиитским большинством, отстраненным от политического участия. Именно невозможность реализации себя в политике предопределила всплески массового недовольства граждан Бахрейна и длительную эскалацию внутреннего конфликта, несмотря на отсутствие, в отличие от Сирии, серьезных внешних факторов дестабилизации. Напротив, обсуждение «бахрейнского вопроса» настойчиво отклоняется странами Персидского залива. Например, в течение 2011–2012 годов он ни разу не обсуждался на заседаниях Лиги арабских государств, хотя ситуация в Сирии рассматривалась постоянно. Незыблемости правящего дома альХалифа способствуют и интеграционные процессы, углубляющиеся на Аравийском полуострове. В мае 2012 года на совещании Высшего совета государств - членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива было решено приступить к реализации проекта по превращению Совета сотрудничества в союзное государство. Начало ему положило объявление о союзе двух государств: Бахрейна и Саудовской Аравии . А несколькими месяцами ранее на территорию султаната вводились войска соседей, призванные не только подавить антимонархические выступления, но и предотвратить их распространение на соседние страны.

Особняком от общих тенденций стоит Йемен, который при всей схожести своего социальноэкономического, политического и демографического развития с динамикой прочих арабских стран продолжает оставаться на периферии Арабского Востока. В его политической культуре попрежнему сохраняются средневековые элементы. Модернизация, урбанизация, диверсификация экономики не приживаются в Йемене, который по основным структурным параметрам похож скорее на страны Тропической Африки. Именно поэтому здесь «арабская весна» развивалась не так, как у арабских соседей. Наличие внутреннего раскола элит, вылившегося в противостояние между семействами Салех и альАхмар , а также формирование переходного типа власти не стали достаточным основанием для смены политического режима. Уход прежнего президента и выборы, состоявшиеся в Йемене в феврале 2012 года, не изменили в этой стране ничего: несмотря на появление нового главы государства, реальную власть продолжают сохранять и бывший президент Али Абдалла Салех, и его основные конкуренты братья альАхмар, гарантировавшие себе доступ к части финансовоэкономических ресурсов страны. Внешнее давление на Йемен также отсутствует; напротив, «аравийская шестерка» во главе с Саудовской Аравией, у которой свои интересы в Йемене, и Катаром сделала все возможное для сохранения нестабильного статускво в стране, не поддержав ни одну из противоборствующих сторон. Здесь, как и в Сирии, окончательный исход противостояния станет понятен лишь после выборов президента, назначенных на 2014 год. * * * Таким образом, арабский мир за последние два года пережил полномасштабную реконфигурацию политических сил. Традиционные лидеры Ближнего Востока и Северной Африки - Египет и Сирия - погрузились в политический хаос и гражданскую войну. Вместо них на передний план вышли Саудовская Аравия и Катар, вставшие, впервые за современную историю существования независимых арабских государств, в авангарде Арабского Востока. Одновременно происходит и усиление Ирака, по понятным причинам «арабской весной» не затронутого, но способного в среднесрочной перспективе составить конкуренцию аравийским монархиям. При этом положение в Северной Африке после падения режимов Бен Али, Каддафи и Мубарака выглядит весьма тревожно. Вкупе с суннитскими режимами государств Персидского залива современные Тунис, Ливия и Египет, оказавшись под властью «Братьевмусульман», способны вступить в жесткую конфронтацию с шиитским Ближним Востоком, представленным Ираном, Ираком, Иорданией, движениями «Хезболлах» и ХАМАС. Не исключено, что Сирия - это только первая битва будущей большой войны.

Понятие «Арабская весна» появилось относительно недавно. Под этим выражением понимают совокупность политических перемен радикального характера, которые произошли в ряде стран Северной Африки (Магриба) и Ближнего Востока весной 2011 года. Впрочем, временные рамки событий гораздо шире. В ряде арабских стран эти действия относятся к январю этого года, а в Тунисе они произошли еще в декабре 2010.

Из-за чего началась Арабская весна? Причины ее кроются не только во внутренних проблемах этих стран. На самом деле феномен связан с международными событиями, которые развернулись в регионе, обладающем существенными запасами нефти и газа. относятся к потребление которых постоянно растет. Сражение за них на Ближнем Востоке и в Магрибе стало важной частью этой борьбы современности.

Существует две группы контроля геополитического пространства и ресурсов: панельные и точечные. Первая позволяет осуществлять господство во всем объеме данного пространства, вторая - в его ключевых точках. В географическом плане контроль панельного типа осуществляется исключительно посредством силового захвата - войны. Но открытая форма завоевания сегодня в рамках следования концепции прав человека недопустима. Поэтому было найдено три способа обойти эту ситуацию.

В том случае, который назвали «Арабская весна», анализ приводит к выводу о применении всех трех способов. Это (1) использование в интересах агрессора лимитрофных государств, (2) «гуманитарная интервенция» под предлогом защиты прав человека, (3) преэмптивная война с использованием технологии «цветных революций». Преэмпция - это силовое действие на опережение, суть которого состоит в применении насильственных мер с целью предотвращения потенциальной угрозы терроризма.

Такое тройное воздействие можно назвать только войной, а не каким-либо другим более нейтральным термином. Арабская весна стала способом захвата ресурсов с полным подавлением сопротивления их собственника и использованием захваченного в интересах интервентов.

Нужно понимать, что ни одно социальное преобразование в стране невозможно без объективных предпосылок. Часто ими становятся коррупция власти, бедность населения, другие проявления социальной несправедливости.

Арабская весна характеризовалась «кучностью» цепочки «революций», что заставляет предполагать существенную роль именно внешнего воздействия на политические процессы в этих странах, базирующегося на существующем социальном недовольстве людей. В результате «арабских революций» у власти оказались умеренные исламисты. А это важный довод для постоянного присутствия военных сил «развитых демократий» в названных странах и в регионе в целом.

Таким образом, Арабская весна - это не революции, это государственные перевороты. Политологи считают, что эти события являются «стрелой», летящей в Китай, Индию и Японию, обладающих Первой страной, в которой произошли события "весны", стал Тунис. Затем «стрела» полетела в Египет, Ливию, Сирию, государства Закавказья, Центральную Азию, Россию.

Арабская весна стала важной технологией борьбы США и стран «золотого миллиарда» против Японии, Китая, Индии, а также и ЕС как основных центров силы современного мира.

Антирежимные выступления в странах арабского мира, начавшиеся в январе 2011 г., получили название «арабская весна». По мнению американских специалистов, Арабская весна – это серия синхронных массовых выступлений, которые повлекли за собой смену правящих режимов в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. Сначала Тунис, потом Египет, Йемен, Ливия, Бахрейн, частично Алжир, Иордания, Ирак, Марокко. Оман, Сирия были охвачены демонстрациями, массовыми протестами, столкновениями проправительственных и оппозиционных сил, которые требовали демократизации политического режима, обеспечения гражданских прав и свобод, борьбы с коррупцией.

Эксперты в зависимости от происходящих трансформаций в арабских странах, выделяют три модели изменений: реформы, революции, гражданская война.

Первый сценарий – изменения происходят посредством инициированных властью конституционных и законодательных реформ. Данная модель была реализована в Марокко и Иордании, в меньшей степени – государствах Персидского залива и Алжира.

Второй вариант – в результате революций быстро были свергнуты правящие режимы в Тунисе и Египте, существовавшая политико-административная и законодательная системы при этом не были разрушены до основания, что позволило перейти к относительно контролируемому этапу реформ в рамках существовавшего на то время правового поля.

Третий сценарий – гражданская война, реализовавшаяся в Ливии, Сирии и отчасти в Йемене – существенным образом отличается от первых двух моделей.

Для понимания природы «арабской весны» необходимо выявить причины данного феномена. Эксперты называют три основных блока причин, приведших к выступлениям в арабских странах в 2011 г.: экономические, политические и социальные. Важным дестабилизирующим фактором является несменяемость и авторитарный характер власти. Так, например, первый президент Туниса – Хабиб Бургиба управлял страной целых 30 лет, а Зин аль-Абидин Бен Али – 23 года, 32-летний режим президента Али Абдуллы Салеха в Йемене, правление Хосни Мубарака в Египте длилось 30 лет, а при режиме Каддафи в Ливии, выборы не проводились 42 года.

Республиканские авторитарные режимы в арабских странах потеряли инструменты передачи власти, что привело к делигитимации власти, потере веры не только в существующую власть, но и в возможность законным путем улучшить ситуацию.

Весьма существенным фактором, оказавшим воздействие на активность протестного движения в арабских странах, является социально-демографический. Быстрый рост молодежи соответственно требует наличия новых рабочих мест. Как следствие это привело к высокому уровню безработицы, особенно среди молодежи с высшим образованием.

Таким образом, именно безработная молодежь дестабилизировала ситуацию и стала «горючим материалом», направленным на свержение правящих режимов в Египте, Тунисе, Ливии, она же способствовала нарастанию интенсивности протеста в других странах.

Вторым дестабилизирующим фактором явился внутриэлитный конфликт. Анализ событий Арабской весны показывает, что во многом успеху антиправительственных выступлений в Тунисе, Ливии, Египте, Йемене способствовал конфликт внутри правящих элит. Так, в Тунисе наблюдалось противостояние армии и спецслужб. Именно спецслужбы стали опорой режима Бен Али и за время его правления их численность в четыре раза превысила численность армии. Когда в стране начались беспорядки, армия встала на сторону революции, нейтрализовав аппарат подавления собственных спецслужб. В Египте прослеживался конфликт между армейской верхушкой и «молодыми реформаторами», которых поддерживал сын Х. Мубарака Гамаль. В Ливии проявился межплеменной конфликт между племенами Триполитании и Киренаики. Муамар Каддафи, который находился у власти более 40 лет, был выходцем из Триполитании. В свою очередь племена Киренаики практически были отстранены от политической власти в стране, что вызвало недовольство. Следует отметить, что раскол в Ливии под воздействием внутренних родоплеменных и клановых разногласий значительно был усугублен внешним вмешательством.

При анализе причин гражданской войны в Сирии исследователи также выделяют наличие в стране межэтнических и межконфессиональных противоречий.

Сирийский режим Хафеза Асада с момента прихода к власти в 1970 г. позиционировался исключительно как светский. Он базировался на баасистской трактовке идеологии арабского единства с элементами социализма, опирался на армию, где как в плавильном котле стирались все конфессиональные и религиозные различия, и действовала мощная партийная организация. Многие властные позиции занимали выходцы из нескольких алавитских кланов, среди которых первенствовали кланы Асадов и Махлюфов. Однако после прихода к власти в 2000 г. Башара Асада самые важные и доходные посты в государстве были разделены между его родными и их близкими родственниками. Таким образом, оказалась нарушена тщательно выстроенная Хафезом Асадом негласная система распределения социальных ролей между конфессиями по типу общественного договора. Основная суть ее сводилась к тому, что алавиты доминировали в армии и спецслужбах, а сунниты вольготно себя чувствовали в экономике и бизнесе в обмен на лояльность власти алавитов. При этом суннитская экономическая и бизнес-элита осознавали себя больше как партнеры, нежели клиенты алавитов в общем деле управления государством. В условиях кризиса суннитская буржуазия отказалась поддерживать режим Б. Асада. Основу протестного движения в Сирии составили сунниты, которые выдвигали требования отставки клана Асадов и его алавитского окружения.

Справедливым будет отметить, что во многом внутренний протестный потенциал сирийской оппозиции инициируется и управляется извне. Страны, объявившие себя «друзьями Сирии», поставившие во главу угла уничтожение Б. Асада, стали активно финансировать радикально настроенных боевиков. Произошла значительная исламизация сирийской оппозиции. По данным, представленным в аналитическом докладе «Многовариантный прогноз развития ситуации в регионе БВСА», на поддержку сирийской вооруженной оппозиции Саудовская Аравия уже потратила более 5 млрд. долл. и выразила готовность вложить ещё несколько миллиардов долларов на создание 250-тысячной армии Мухаммеда в целях противостояния шиитской угрозе. Катар вложил в войну 3 млрд. долл. и совместно с США организовал 70 рейсов военно-транспортных самолётов с оружием для мятежников

Активизация деятельности таких радикальных исламистских группировок как Джабхат ан-Нусра и Исламское государство в 2013-2015 гг. повлияла на изменение характера конфликта, который стал отчетливо приобретать этноконфессиональные черты. Сирия превратилась в арену суннитско-шиитского противостояния. Шииты представлены сирийскими властями, опирающимися на религиозное меньшинство алавитов, ливанской «Хизболлой» и Ираном, а сунниты ИГ и другие группировки джихадистов.

Таким образом, конфликт в Сирии приобрел затяжной характер, не имеет тенденций к затуханию и привел к огромным человеческим и материальным потерям.

Рассматривая политический кризис в странах Арабского Востока, стоит отметить и информационный фактор. За последние 10–15 лет в арабском мире произошла медиареволюция, выразившаяся в появлении профессиональных телевизионных спутниковых каналов таких, как «Аль-Джазира» и «аль-Арабия». Сегодня на Ближнем Востоке более 250 каналов спутникового телевидения. В первое десятилетие XXI века во всех странах Арабского Востока наблюдается стремительный рост числа Интернет-пользователей (см. рисунок 12).

Группа исследователей полагает, что немаловажную роль в создании протестного движения в странах ближнего востока сыграли США. В 2002 году Госдепартаментом США была поставлена задача обеспечения демократических преобразований в таких странах, как Алжир, Бахрейн, Египет, Иордания, Ирак, Иран, Катар, Кувейт, Ливан, Ливия, Марокко, ОАЭ, Оман, Палестинские территории, Саудовская Аравия, Тунис. Для этих целей были разработаны проекты осуществления демократических преобразований в вышеперечисленных странах. Так, например, в период с 2002 по 2004 годы правительство США способствовало формированию в странах Ближнего Востока более десяти новых радиостанций и телеканалов.

Создание оппозиционных настроений в обществе;

Координирование действий оппозиции;

Получение повстанцами информационной поддержки из внешнего мира;

Привлечение внимания к проблеме со стороны международного сообщества;

Передача информации о происходящем в условиях, когда традиционные СМИ оказываются бессильны;

Обмен опытом между оппозиционерами из разных стран.

Таким образом, «арабская весна» стала свидетельством появления нового метода манипулирования сознанием людей – путем вовлечения образованного населения в информационную войну, и показала, как можно, находясь вдалеке от центра событий, мобилизовать граждан на протестные действия.

Для всех арабских стран, затронутых антирежимными выступлениями, начавшимися в 2011 г., можно выделить следующие причины:

Переходный характер политического режима;

Межплеменная и межконфессиональная неоднородность арабских стран;

Наличие внутриэлитного конфликта;

Неэффективность инструментов передачи власти;

Наличие внутренней конфликтогенности;

Наличие структурно-демографических рисков (прежде всего «молодежных бугров»);

Наличие крупномасштабного конфликта в недалеком прошлом;

Наличие исламистов в политическом процессе;

Кризис неоправдавшихся ожиданий от модернизации.

Политические и экономические последствия Арабской весны

Массовые протестные движения существенно преобразовали политический ландшафт Ближнего Востока. В результате Арабской весны были свергнуты правящие режимы в Тунисе, Египте, Ливии, значительные изменения произошли во властной элите Йемена, продолжается противостояние между властями и оппозицией в Сирии.

Надежды населения, что в результате революции свобода победит диктатуру, не оправдались. Как правило, для всех стран, которые были охвачены революциями, наблюдается глубокий экономический спад

В результате Арабской весны резко сократился туризм. Из-за падения экспорта нефти и туризма увеличился дефицит бюджета и падение курса национальной валюты.

Как отмечают исследователи после «арабской весны» не последовало потепление, а наступила «арабская зима».

Большинство экспертов как в России, так и за рубежом сходятся во мнении, что феномен арабской революции имеет одну общую закономерность: во всех странах Северной Африки и Ближнего Востока, охваченных массовыми протестными выступлениями, наблюдается укрепление позиций и рост популярности исламистских политических партий, организаций и групп. Исламизм имеет умеренное и радикальное направления. Умеренный исламизм существует практически во всех арабских странах либо в форме политических партий, либо в виде общественно-просветительских или благотворительных организаций, выступающих за сохранение «исламских ценностей». К умеренным принадлежит религиозно-политическая ассоциация «Братья-мусульмане». В их программе заявлено:

Государственная система и политическое устройство должны базироваться на исламской модели и шариате;

Основные принципы и цели в этой области следующие: обеспечение системе мусульманского права (шариату) главенствующего положения в законодательстве стран; проведение конституционной и политической реформ, которые должны быть инициированы народом, так как власть не способна в одиночестве нести на себе это бремя; шура (принцип государственной власти в исламе); обеспечение всем гражданам равных прав и возможностей, экономическое развитие, а также духовное и культурное воспитание гражданина государства.

Радикальный исламизм, или исламоэкстремизм, представлен фундаменталистскими группировками, провозглашающими вооруженный джихад как единственный путь построения исламского государства. Их лидеры оправдывают свои террористические акции, в частности, против тех арабских режимов, которые, по их заявлениям, являются «тираническими и неверными». Причем радикальные исламисты причисляют к «неверным» и умеренных исламистов, которые не разделяют их концепций.

Следует также отметить, что процесс политизации радикального ислама коснулся не только стран, прямо или косвенно задетых Арабской весной, но и приобрел глобальный характер. По данным израильских аналитиков и экспертов, инфраструктура исламского экстремизма сейчас представлена в 62 странах, тогда как десятилетие назад в орбиту ее влияния было втянуто не более 40 стран.

Следует обратить внимание на еще один аспект последствий Арабской весны. Продолжающийся сирийский конфликт может спровоцировать вражду между представителями религиозных течений в исламе, а именно между суннитами и шиитами.

В результате сирийского кризиса и ослабления Ирака после американского вторжения в 2003 г. джихадистскими группировками было образовано так называемое «Исламское государство» («ИГ») с первоначальным названием «Исламское государство Ирака и Леванта».

29 июня 2014 г. организация «Исламское государство» объявила о создании «халифата» на контролируемой ее боевиками территории Ирака и Сирии. В тот же день в соответствии с законами шариата на общем сходе сторонников организации глава иракского отделения «Аль-Каиды» и один из основателей группировки «Исламское государство» Абу Бакр аль-Багдади (настоящее имя Ибрагим Аввад Ибрагим Али аль-Бадри ас-Самарраи) был провозглашен «халифом» , т. е. наместником Всевышнего над мусульманской общиной, под именем Ибрагим Багдадский.

На данный момент «Исламское государство» в Ираке и в Сирии, контролирует территорию, превышающую территорию Великобритании. Более того, на этой территории ИГ удалось установить некий порядок. Этот автономный террористический синдикат контролирует нефтяные месторождения в Дейрэз-Зуре, Хасаке и Раке, получая ежедневные доходы в размере 6–8 млн долл. Бюджет ИГ составляет около 2,3 млрд долл.

По различным оценкам армия ИГ не превышает 15 тыс., из которых около 2 тыс. преимущественно иностранцы. Армия «муджахедов» далеко неоднородна. Под её флагами сражаются также туркмены и курды, так называемая «накшабандия», бывшие офицеры прошлого режима и даже баасисты. В то время как элитное ядро задействовано в боях, контроль за территорией осуществляется скрытыми ячейками, шейхами местных племён, присягнувшими на верность исламистам.

Необходимо отметить, что Арабская весна способствовала преобразованию геополитической расстановки сил в регионе. Египет и Ливия, сильные и стабильные государства, заметно ослабли, вопрос о судьбе Сирии до сих пор не решен, вокруг Ирана нарастает напряженность. Развитие Арабской весны и переход ее в ряде ключевых стран региона из революционной фазы в фазу гражданского противостояния привели к эрозии консенсуса как между нефтяными монархиями, так и между ЛАГ. Таким образом, в настоящий момент на Ближнем Востоке осталось два крупных полюса силы – Саудовская Аравия и Турция. Определенный политический вес в регионе набирает и Катар, однако его роль не может быть сопоставима со значением этих двух государств. При этом если Саудовской Аравии как самому богатому и одному из самых стабильных государств в регионе еще до событий Арабской весны отводилась роль негласного лидера арабского мира, то Турция впервые в истории существования Турецкой Республики смогла сделать серьезную заявку на признание ее в качестве значимого регионального игрока.

СИТУАЦИЯ ВОКРУГ ЕГИПТА

АРАБСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ

В результате, в рамках так называемой «арабской весны» произошли:

перевороты в Тунисе, Египте и Йемене;

гражданские войны в Ливии и Сирии;

гражданское восстание в Бахрейне;

массовые протесты в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко и Омане;

менее значительные протесты в Джибути, Западной Сахаре, Кувейте, Ливане, Мавритании, Саудовской Аравии, Сомали, Судане.

События в Палестинской национальной автономии в мае 2011 г. также были вдохновлены местной «арабской весной».

В ходе протестов использовались общие методы гражданского сопротивления в длительных кампаниях: забастовки, демонстрации, шествия и митинги, а также использование социальных медиа для организации, общения и информирования при попытках государственных репрессий и интернет-цензуры. Многие демонстрации были встречены насильственной реакцией властей, а также проправительственных ополченцев и контр-демонстрантов. Основным лозунгом демонстрантов в арабском мире был «Народ хочет падения режима».

Название «арабская весна» перекликается с выражением «весна народов», которым называли период революций в Европе 1848-1849 гг.

Серия протестов по всему Ближнему Востоку и Северной Африке стала известна как «арабская весна», а также как «арабская весна и зима», «арабское пробуждение», «панарабская революция» и «арабские восстания», хотя не все участники протестов считали себя арабами.

Хронологически она началась с протестов в Западной Сахаре в октябре 2010 г., но фактически же она началась с протестов в Тунисе 18 декабря 2010 г. после самосожжения Мохаммеда Буазизи в знак протеста против полицейской коррупции и жестокого обращения.

После Туниса волна беспорядков перекинулась на Алжир, Египет, Иорданию и Йемен, а затем распространилась и на другие страны. Самые массовые и наиболее организованные демонстрации нередко происходили в «день гнева» - как правило, в пятницу после полуденной молитвы. Протесты также вызвали аналогичные беспорядки за пределами региона.

По состоянию на 2012 г., революции привели к свержению четырёх глав государств. В Тунисе – президента Зин эль-Абидин Бен Али (14 января 2011 г.). В Египте – президента Хосни Мубарака (11 февраля 2011 г.). В Ливии – лидера Муаммара Каддафи (23 августа 2011 г.). в Йемене – президента Али Абдалла Салех (27 февраля 2012 г.).

В период региональных беспорядков некоторые лидеры объявили о своём намерении уйти в отставку в конце своих текущих сроков. Президент Судана Омар аль-Башир объявил, что не будет добиваться переизбрания в 2015 г. Премьер-министр Ирака Нури аль-Малики объявил, что не будет оставаться на своей должности после 2014 г. Протесты в Иордании также стали причиной роспуска двух правительств королём Абдаллой.

Поняв силу организации через современные средства связи, власти многих стран, где вспыхивали беспорядки вводили ограничения на использование Глобальной сети Интернет, вплоть жо его отключения.

Важнейшим последствием событий в странах Ближнего Востока и Северной Африки стали изменения, касающиеся повышения уровня прав и свобод.

Кроме того, лидеры арабских стран один за другим начали проводить собственные реформы, в ряде стран (Египет, Йемен, Ливия, Тунис) свергнуто или отправлено в отставку правительство.

Экономические последствия «арабской весны» в основном носят негативный характер. МВФ подсчитал цену «арабской весны»: потери основных стран составили более 55 миллиардов долларов.

1 января 2012 г. заместитель генерального секретаря Лиги арабских государств по экономических вопросам Мухаммед аль-Таваджири сообщил, что только прямые финансовые убытки вследствие событий «арабской весны» к настоящему моменту составляют, как минимум, 75 миллиардов долларов.

Влияние «арабской весны» на мировую экономику выразилось в росте цент на нефть. Начиная с 31 января 2011 г. был отмечен рост мировых цен на нефть по фьючерсным контрактам. Согласно высказывавшимся тогда предположениям аналитиков, это было вызвано опасениями, что происходящие волнения в конечном итоге могут охватить весь арабский мир. Из-за событий в Египте возникли затрудения в эксплуатации Суэцкого канала.

Особо бурный рост цен на нефть вызвали волнения в Ливии. К 23 февраля 2011 г. они достигли 100 долларов за баррель – наивысшей цены с октября 2008 г. Ливия объявила о том, что не в состоянии выполнить ряд экспортных контрактов. Ливийские порты оказались частично закрыты, отгрузка нефти была практически остановлена. Была также остановлена работа газопровода Greenstream, связывающего Ливию с Италией.

На время «арабской весны» в 2011 г. был отмечен пик миграции из стран охваченных ею, преимущественно, в страны ЕС.

В 2010-2011 гг. под влиянием «арабской весны» в других странах мира прошли во многом аналогичные по характеру акции протеста.