В то время как Верховный Суд готовится рассматривать на следующей неделе вопрос об однополых браках, консервативные ученые предъявили последний отчаянный аргумент с целью предотвратить распространение по всей стране бедствия в виде гомосексуальных брачных союзов. Он звучит так: однополые браки убивают.

Они утверждают, что легализация однополых браков станет причиной 900 тысяч абортов.

Логика — примерно столь же очевидная, как и в случае, если бы они стали утверждать, что увеличение минимальной заработной платы повышает количество ураганов. Скорее можно предположить, что рост числа однополых браков будет означать увеличение усыновлений.

Но вот в этом деле штат Юта против однополых браков появляется неудачный адвокат Джин Шэрр (Gene Shaerr). Выступая в качестве «друга суда», он направляет в Верховный Суд досье от имени «100 ученых, занимающихся вопросами брака».

«На первый взгляд аборты и однополые браки могут показаться несвязанными между собой», — признал Шэрр в своем посте, размещенном на сайте организации Heritage Foundation накануне презентации, которую он провел в понедельник в этом консервативном исследовательском центре. Однако «они очень тесно связаны в рамках короткой и простой причинно-следственной цепочки», добавил он.

А именно: легализация однополых браков снижает ценность брака, и в результате заключается меньше разнополых браков, что, в свою очередь, приводит к появлению большего количества незамужних женщин, количество абортов у которых выше, чем у замужних. В результате, по мнению Шэрра, «около 900 тысяч детей следующего поколения станут жертвами абортов из-за того, что их матери не выйдут замуж. Это количество сопоставимо с населением таких городов, как Сакраменто и Атланта вместе взятых».

Дело закрыто! Точнее, оно было бы закрыто, если бы «причинно-следственная цепочка» Шэрра соответствовала действительности. Он добровольно признал, что у него нет причинно-следственного доказательства, когда я спросил его об этом в понедельник в исследовательском центре Heritage.

«Все это слишком новые явления для проведения строгого причинно-следственного анализа с использованием статистических методов, — признал он и добавил, что он смог обнаружить лишь сокращение коэффициента брачности в тех штатах, где были легализованы однополые браки (на самом деле, коэффициент брачности уменьшается везде). «В этом досье даже не предпринимается попытка сделать вывод о том, что сокращение коэффициента брачности является результатом разрешения однополых браков», — сказал Шэрр, хотя имеются «теоретические причины» того, что подобная связь может существовать.

Или, возможно, теологические причины. Когда Шэрр покинул свою юридическую фирму, чтобы вести дело штата Юта, он написал коллегам: «я собираюсь выполнить то, что я стал рассматривать как религиозный и семейный долг». В результате утечки, устроенной его коллегами, это письмо попало в руки организации Human Rights Campaign, защищающей права геев.

Штат Юта утверждал, что легализация однополых браков приведет к понижению уровня рождаемости. При этом его представители указывали на то, что некоторые штаты с самым низким уровнем рождаемости, в том числе Массачусетс, Вермонт и Коннектикут, разрешают однополые браки, тогда как в штатах с самым высоким уровнем рождаемости, в том числе в Техасе и Юте, они запрещены.

Однако национальный коэффициент рождаемости уменьшается уже много лет — с 14,2 на тысячу в 2006 году он снизился до 12,4 на тысячу в 2013 году. На самом деле штаты Техас и Юта показывают более значительное сокращение показателей рождаемости, чем Массачусетс, Вермонт и Коннектикут.

Штат Юта проиграл это дело в суде, однако Шэрр — бывший сотрудник аппарата Антонина Скалиа (член Верховного Суда США — прим. пер.) — в настоящее время выдвигает тот же аргумент и утверждает, что может представить данные о сокращении коэффициента брачности, произошедшем после разрешения некоторыми штатами однополых браков.

Сотрудник организации Heritage Райан Андерсон (Ryan Anderson), выступавший в понедельник вместе с Шэрром, пошел еще дальше умозаключений последнего. Он утверждал, что «любая нация и любой штат, пересмотревшие свое отношение к вопросу о браке, сталкиваются после этого с уменьшением коэффициента брачности по крайней мере на 5% даже в том случае, если в других штатах он остается стабильным».

Так ли это?

Национальный коэффициент брачности сократился до 6,8 на тысячу в 2012 году, тогда как в 2002 году (то есть, до того, как Массачусетс первым легализовал однополые браки) он составлял 8,0 на тысячу. Показатели Массачусетса сократились с 5,9 в 2002 году до 5,5 в 2011 году, тогда как соответствующий коэффициент в Коннектикуте понизился с 5,7 до 5,5, а в Вермонте — с 8,6 до 8,3. Вместе с тем в Техасе и в Юте, где однополые браки не легализованы, эти показатели снизились с 8,4 до 7,1 и с 10,4 до 8,6 соответственно.

Фред Сейнс (Fred Sainz), вице-президент организации Human Rights Campaign, обвинил Шэрра в «избирательном использовании» статистики. Хотя приведенные данные вызывают сомнение, аргумент Шэрра имеет полезную цель, смысл которой состоит в уводе дискуссии от проблемы однополых браков — по этому вопросу общественное мнение определенно складывается против консерваторов — в направлении абортов, где имеются более прочные позиции.

У Шэрра в распоряжении были и другие аргументы. Он утверждал, что Авраам Линкольн посчитал бы «нелепым» то, что 14-я Поправка, гарантирующая равную защиту, может использоваться для оправдания однополых браков.

Остается неизвестным, что Линкольн мог бы подумать в 2015 году, — однако подобные соображения не помешали Шэрру. Он также утверждал, что безработный с беременной подругой в штате, легализовавшем однополые браки, с большей вероятностью придет к следующему выводу: «Я не принимаю на себя обязательства относительно этой женщины и этого ребенка».

После подобного рода произвольного вывода требуется лишь скользкая наклонная дорожка и живое воображение для того, чтобы получить 900 тысяч абортов.

Продолжающиеся с ноября и со временем все более массовые протесты французов против законопроекта «Брак для всех» показали, что правительство страны обманулось в своих ожиданиях легко легализовать гомосексуальные союзы. О том, есть ли у граждан, возмущенных потерей последних традиционных устоев общества, шанс быть услышанными, рассказывает священник Антоний Одайский, клирик храма Архангела Михаила в Каннах.

– Так сколько же все-таки было протестующих? Называются числа от 360 тысяч до миллиона человек…

– Реально в манифестации участвовало более миллиона человек, а точнее, на улицы Парижа 13 января вышло миллион триста тысяч манифестантов. Это стало наиболее массовым выражением общественного протеста во Франции за последние 30 лет. Официальная оценка количества участников в 360 тысяч не может соответствовать действительности по многим причинам. Например, на 24-х с половиной гектарах Марсового поля под Эйфелевой башней может спокойно расположиться 700 000 человек, и на фотографиях видно, что само поле и широкие прилегающие аллеи полностью заполнены манифестантами, часть которых была вынуждена вернуться на начальные места сборов в трех районах Парижа. Да и тележурналисты с Canal+ и BFMTV, делавшие репортажи с Марсового поля в 16 часов, озвучили данные префектуры в миллион манифестантов, и это было спустя лишь нескольких часов после начала манифестации, когда регионы еще были на подходе к Парижу. В Париж направилось семь поездов TGV, около тысячи автобусов, большое количество машин. Но официальные данные по числу митингующих считали на мосту Альма, по которому организаторы манифестации их призывали пройти. Однако, вероятно, полиция и жандармерия на мосту по окончанию рабочего дня после нескольких часов от начала манифестации спокойно разошлись по домам, и официальные данные вышли значительно скромнее, а люди все шли и шли. Сейчас, судя по французским блогам, силы правопорядка признают число в 1,3 миллиона манифестантов, но пока не озвучивают.

Сами манифестанты – это не обязательно религиозные люди, а просто добропорядочные семейные граждане, самым большим правонарушением которых за всю жизнь стала долгая парковка. Вечером на манифестации был концерт и гуляния допоздна. Было много молодежи и детей, громко скандирующих о необходимости им иметь папу и маму. Люди вышли показать, насколько счастливы обычные нормальные семьи и насколько противоестественно вмешиваться в их нормальную жизнь, никакой ненависти или агрессии не было вовсе. Бойцы CRS (французский ОМОН) были приятно удивлены спокойствию и дружелюбию такой огромной массы людей. На манифестации было зафиксировано два происшествия: первое – что потерян айфон, и второе – что айфон вернули владельцу.

Конечно, активное участие в митингах приняли римо-католики, требуя широкого общенационального обсуждения законопроекта, который, видимо, правительство хотело провести легко и незаметно. В масс-медиа они подверглись особо яростным нападкам. Свое отношение выразили и православные Франции. Румынский митрополит Иосиф по поручению Ассамблеи православных епископов Франции выступил с разъяснением православной позиции в Национальной ассамблее. Потом румынский владыка благословил свою паству участвовать в митингах против законопроекта, также поступил архиепископ Женевский и Западноевропейский Михаил.

Помимо религиозных людей, на демонстрацию пришли самые разные общественные силы и видные политики. Например, участвовавшие в акции видные представители власти из регионов, украшенные лентами Почетного легиона, заявляли, что будут отказываться регистрировать однополые «браки».

– Какие именно пункты законопроекта переполнили чашу терпения? Ведь в целом французское общество всегда терпимо относилось к содомитам.

– Да, выступать среди коренных французов против гомосексуализма не принято. Но в этом-то и беда. Ведь согласно христианским постулатам, сформулированным, например, у апостола Павла (Рим.1:27), гомосексуализм несовместим с мирным устроением человека и его вечной жизнью. Хотя для секулярных людей это не авторитетно, но и физически гомосексуализм смертельно опасен здесь, для земной жизни, что подтверждается статистикой, а против фактов, как известно, не попрешь. По данным из русской версии сайта Международного радио Франции (RFI) за 2 июля 2012 года, риск самоубийства у молодых гомосексуалистов в 11-13 раз выше, чем у их сверстников, то есть совесть молодого гомосексуалиста не может справиться с его поведением, что приводит к внутреннему расстройству и, в конце концов, к самоубийству. К сожалению, во всё более неестественном мире стало необходимо обосновывать естественные антропологические основания.

Но здесь, во Франции, пришедшие к власти социалисты не только активно взялись легализовывать однополые браки, как и обещали перед выборами, но и внесли в законопроект радикальную поправку. Определение брака как «союза лиц противоположного или одного пола» дает , а также включать «знания» о таких союзах в школьные учебники, семейные консультации, базы данных и так далее. То есть теперь в семейном кодексе Франции гомосексуализм может получить полноправный законный статус. Дети же воспринимаются как предметы для удовлетворения «родительских» пожеланий содомитских пар, без учета природной необходимости просто иметь детям «папу» и «маму», а не «родителя 1» и «родителя 2». Ведь к тому же усыновляемые дети нуждаются в возможности допускать, что их новые родители могут быть их настоящими родителями, то есть именно папой и мамой, что невозможно при гомосексуальных «родителе 1» и «родителе 2».

Нечто подобное было в истории с продвижением абортов, когда сначала их легализовали только для исключительных случаев, потом постепенно расширяли список допустимых для абортов медицинских причин, пока аборты не стали делать просто из-за предполагаемых социальных сложностей и возможных неудобств.

– Откуда же такой масштаб протеста в постхристианском обществе, которое всячески отстаивает толерантность и равноправие?

– Можно вспомнить первую главу пророка Исайи: «Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло» (Ис.1:5). Что-то тяжелое могло бы потрясти эту безмятежную страну, «douce France». Непреклонность и глухота власти по продвижению такого гнусного закона серьезно задели веру христиан во Франции и честь французов, что опасно.

Да, правительство обратило внимание на протесты – миллион человек в центре Парижа не заметить трудно. Но оно поспешило сразу объявить, что отказываться от своей законодательной инициативы по не намерено. Если власти буду упорствовать в своей глухоте, то, как пишет в письме один из деятелей наиболее массового французского католического содружества «Эммануил», «будет необходимо сделать вторую манифестацию, более многочисленную. Мы пойдем на конфронтацию более и более жесткую. Правительство не сможет победить». Судя по проведенной манифестации, это не просто слова. Пока же на 25 января католики назначили день поста и молитвы при поддержке 4 епископов и большей части монастырей. По интернету для участия в акции уже записалось более 10000 человек.

– Прошедшие многотысячные протесты – это признаки некоего духовного пробуждения или все же чистая политика?

Перед нынешним крупным митингом в Париже по всем главным городам Франции в ноябре прошли очень многочисленные акции протеста.

Согласно социологическим опросам, если однополые браки раньше поддерживало примерно две трети французов, то сейчас примерно 50 на 50. При этом, опять же учитывая некоторое равнодушие общества к вопросам нравственности, вполне возможно, что данные нарочно подтасовывают, продвигая интересы гомосексуального лобби, которое, как видно, сильно во французском парламенте.

Правительству сложно будет выполнить все предвыборные обещания на фоне кризиса. А узаконивание однополых браков и усыновление детей в таких союзах сильно отвлекают граждан страны от насущных экономических проблем.

Говорить об общих побуждениях манифестантов сложно, среди них были как христиане, так и светские люди, но цель была одна – защитить естественные человеческие ценности от противоестественного.

Сомнительно, что происходящее можно интерпретировать как духовное пробуждение. Христиане сильно обеспокоены, услышат ли их. Да, Франция в старину исповедовала христианство, называла себя «первородной дочерью Церкви». Например, здесь, в Провансе, в первом тысячилетии известно 53 святых, среди которых такие хорошо известные как преподобные Иоанн Кассиан и Викентий Леринский. Но нынешние метаморфозы христианской веры и религиозного сознания людей привели нас к тому, что мы сейчас наблюдаем.

Согласно изданию содружества «Эммануил», средний возраст римско-католических священников во Франции составляет сейчас 75 лет. Семинарии даже в таких традиционно католических краях и городах, как Бретань и Версаль, закрываются из-за отсутствия абитуриентов. Поэтому на данный момент о католическом возрождении говорить сложно. Зачастую люди зрелого возраста, будучи «перекормлены» религией в детстве, или совсем теряют веру, или находятся в духовных поисках. Если вы начнете разговаривать с человеком о вере в каком-то личном ключе, вероятной реакцией собеседника будет настороженность или испуг. О Христе мы можем лишь корректно упоминать в разговоре между делом, как если бы мы говорили о погоде. Налицо либо боязнь религии, либо светское равнодушие. Но «душа по природе – христианка», и в наш храм периодически приходят коренные французы с просьбой принять православие. Теперь мы думаем и готовимся, как иногда служить и на французском языке.

2. Между однополыми и обычными парами нет психологической разницы

Психолог Грегори Херек из Университета Калифорнии , проанализировав примеры десятков пар ‒ гомо- и гетеросексуальных, пришел к выводу, что в основных психологических характеристиках они вполне схожи: и там, и здесь партнеры испытывают друг к другу тот же самый набор эмоций. Никак не влияет ориентация партнеров и на их умение создавать гармоничное эмоциональное пространство. Что касается самого института брака, то он благотворно влияет как на гетеро-, так и на гомосексуальные пары: например, продлевает жизнь и улучшает здоровье. Более того, утверждает Херек, мера счастья, которую люди ощущают в браке, чаще всего вообще не связана с сексуальной сферой. А известный исследователь феномена гомосексуализма Джон Готтман идет еще дальше, утверждая, что партнеры в однополых парах относятся друг к другу гораздо теплее, чем в обычных.

1. G. Herek «Legal recognition of same-sex relationships in the United States: A social science perspective». American Psychologist, 2006, vol. 61(6).
2. J. Gottman, R. Levenson et al. «Observing gay, lesbian and heterosexual couples’ relationships: Mathematical modeling of conflict interaction». Journal of Homosexuality, 2003; № 45(1).

3. Лесбиянки дают детям лучшую «путевку в жизнь»

Проведенное американскими психологами в 2001 году исследование показало, что 53% девочек, чьи матери ‒ открытые лесбиянки, хотели бы в будущем получить «интеллигентные» профессии ‒ врач, юрист, инженер, в то время как среди дочерей гетеросексуальных матерей эти профессии выбрали только 21%, остальные предпочли занятия вроде продавщицы или официантки в баре. Отметим три обстоятельства, которые могут немного снизить градус ожиданий, связанных с результатами этого исследования. Прежде всего, оно проводилось на небольшой выборке ‒ 30 детей из гетеросексуальных семей и столько же из лесбийских. Второе ‒ речь все-таки шла не о гомосексуальных семьях, а в основном о лесбиянках, которые развелись со своими мужьями, чтобы жить с любимой женщиной: то есть фактор влияния отца тут остался неоцененным. Наконец, третье ‒ пока что однополые браки заключаются в основном в просвещенной среде, где умственный труд не является чем-то из ряда вон выходящим.

1. J. Stacey, T. Biblarz «American Sociological Review», 2001, vol. 66, № 2.

4. Институт брака подрывают не однополые союзы, а запрет на них

В 2009 году экономист Университета Шербрука (Канада) Мирча Трандафир провел исследование ‒ как отразилась на институте семьи первая в мире легализация однополых браков, проведенная в Нидерландах еще в 1998 году. Ученый пытался проверить на соответствие истине довод противников таких союзов о том, что они разрушают институт брака, негативно влияя даже на частоту браков между мужчинами и женщинами. Как выяснилось, однополые браки действительно негативно влияют на желание женщин и мужчин вступать в официальный брак. Однако в действительности речь идет именно о регистрируемых браках, а вот на частоте заключения браков гражданских они никак не отражаются. Иными словами, институт брака не разрушается ‒ он просто трансформируется из юридически оформленного союза в статус «ежедневного плебисцита», где партнеры сами решают, когда их союз потерял всякую силу. А в 2012 году профессор Скотт Титшо из Mercer School of Law установил , что в США гражданский брак приобретает еще большую притягательность именно потому, что есть пример массовых гомосексуальных союзов, которым государство попросту не дает легализоваться. Запрещая гомосексуалистам вступать в официальный брак, консервативные силы внутри общества выдавливают их в «теневую сферу» и тем самым собственными руками разрушают то, о чем так пекутся на словах, ‒ институт брака.

1. M. Trandafir «The effect of same-sex marriage laws on different-sex marriage: Evidence from the Netherlands», Demography, 51.
2. S. Titshaw «The Reactionary Road to Free Love: How DOMA, State Marriage Amendments and Social Conservatives Undermine Traditional Marriage». West Virginia Law Review (2012), 115:1.

Комментарий:

Первый раздел фактически сводится к исследованию Митча Трандафила, который пытался проверить на соответствие истине один из доводов противников таких союзов. Он заключается в том, что однополые браки разрушают институт брака, негативно влияя даже на частоту браков между мужчинами и женщинами.
Из абстракта исследования и таблиц становится ясно, что Трандафил зарегистрировал снижение количества браков после второго закона, легализующего однополые браки, но на общем количестве разнополых союзов (без заключения брака) это не отразилось. Но «после» необязательно значит «как следствие». Иными словами, если количество браков и без пункта о геях показывало тренд вниз, то мы можем иметь дело с ошибочной корреляцией.

Согласно государственной статистике , количество браков достигло зенита в 1970 г, и после этого неуклонно снижалось (был маленький скачок в 1990 г). То есть в любом случае, падение, причём очень сильное, началось задолго до легализации однополых союзов и, затем, полноценных браков. Тезис о причастности однополых союзов к падению количества разнополых браков таким образом является как минимум спорным.

1. Statistics Netherlands (2014). Marriages and partnership registrations; key figures. Link .

А вот со следующим выводом вполне можно согласиться: - «Запрещая гомосексуалам вступать в официальный брак, консервативные силы внутри общества выдавливают их в «теневую сферу» и тем самым собственными руками разрушают то, о чем так пекутся на словах, ‒ институт брака.»

АРГУМЕНТЫ «ПРОТИВ»

1. Детям в однополых семьях некомфортно

Сторонники легализации однополых браков чаще всего абстрагируются от вопроса, насколько комфортно будет в таком браке детям. А ведь в случае легализации таких союзов большинство семей будут лесбийскими (мужчины-геи, как показывают опросы, реже склонны образовывать постоянные союзы), и это означает, что дети в таких браках будут воспитываться без отцов. Однако, как показывают исследования педагогов и социологов , дети в браках, где нет отца, отличаются от обычных: так, мальчики чаще демонстрируют антисоциальное поведение и попадают на скамью подсудимых, а девочки рекордно рано проявляют сексуальную активность и часто становятся жертвами подростковой беременности. Кроме того, психиатр из Центра изучения детей при Йельском университете Кайл Прюэт установил, что дети, появившиеся на свет благодаря ЭКО или от мужчины, ограничившегося ролью «донора спермы», как правило, мучаются вопросами, связанными с тем, где их папа и почему он не хочет с ними познакомиться. Здесь существует ряд до конца не понятых закономерностей ‒ не так давно, например, было установлено, что для того, чтобы расти и развиваться нормально, девочки нуждаются в запахе феромонов отца: получается, что «настройка» развития физиологии и психики ребенка зависит не только от социальных, но и от биохимических факторов.

1. K. Pruett «Fatherneed» (Broadway Books, 2001).

Комментарий:

Цитата: «В случае легализации таких союзов большинство семей будут лесбийскими (мужчины-геи, как показывают опросы, реже склонны образовывать постоянные союзы), и это означает, что дети в таких браках будут воспитываться без отцов.»

Сразу напрашивается возражение: давайте посмотрим, сколько детей сегодня воспитывается без отцов. Оказывается, очень много, причём речь не о геях. Количество детей в США, живущих с одним родителем, удвоилось с 1960 до 2010 г. Треть американских детей растут без отца, это 15 миллионов, ещё 5 миллионов детей растут без матери. Тот факт, что дети, выросшие без отцов, обычно более склонны к употреблению наркотиков и нарушению закона, правдив, однако геи в этой общей картине совсем статистически не значимы. Количество браков, заключённых геями в США на данный момент, ~115 тысяч. То есть ~5% от общего числа браков (и большинство из них без детей).

3. The number of US children living in single-parent homes has nearly doubled in 50 years: Census data. Link .
4. How Many Gay Couples Have Tied The Knot? Nobody Knows. Link .

И как тут не вспомнить грустную, чисто советско-российскую, шутку: «У нас полстраны воспитано однополыми парами: мамами и бабушками».
И никто не спрашивает — комфортно ли этому поколению? И был ли у них вообще выбор? И повлияло ли это на их сексуальную ориентацию?… Вопросы, впрочем, риторические.

А если говорить серьезно, см. исследования: .
А также: .
А также: .
А также: .
Примеры из жизни однополых семей, как всё устроено «внутри»: .

2. Об однополых браках науке известно слишком мало

Защитники прав геев часто пользуются лозунгами, а не доводами, основанными на научных фактах. «Однополые браки так же нормальны, как браки между мужчиной и женщиной!», «Дети в однополых браках так же счастливы, как и в обычных!» ‒ любители подобных «кричалок» обычно не имеют психологического образования и никогда не читали научных статей по данному предмету. Да что там, даже газетные статьи и популярные книги на эту тему зачастую пишутся авторами, которые в ней слабо разбираются. Социолог Стивен Родс из Университета штата Вирджиния (США), проштудировав десятки публикаций по воспитанию в однополых браках , вынес неутешительный вердикт: во-первых, ему не удалось найти ни одной статьи, где не было бы одной или нескольких грубых ошибок, касающихся теории воспитания, во-вторых, ни одну из статей нельзя было назвать строго соответствующей критериям научности. Между тем наука знает крайне мало о самом феномене гомосексуальности и еще меньше ‒ о том, как ведут себя дети, воспитанные в однополых союзах: ведь даже там, где однополые браки легальны, они были узаконены относительно недавно, и у ученых не может быть детального материала по детям, воспитанным в таких семьях.

1. S. Rhoads «Taking Sex Differences Seriously» (Encounter Books, 2004).

Комментарий:

Упомянутая в нем книга действительно есть , но вектор в ней другой, на отношения между полами, то есть традиционные гендерные роли. Она не о гомосексуальности и даже не о сексуальности как таковой. При этом она не научная и вообще весьма сомнительного качества, автор выдает различные клише по поводу женщин в науке, тестостерона и феминизма, к тому же не брезгует приводить ссылки на сомнительные материалы (многие из них ведут не на научные источники, а на популярные книги с полемическими приемами). Знающие английский язык могут прочесть рецензию на нее здесь. Это в лучшем случае очень тенденциозный и не научный источник, чего уже вполне достаточно, чтобы не рассматривать его всерьез.

Помимо этого, имеет место подмена понятий. Мы действительно знаем мало об однополых браках, потому что они долгое время были запрещены. А вот об однополых парах, которые не заключали брак (ввиду запрета), но воспитывали детей, известно и изучено немало, начиная с конца 60-х в США. Эти дети уже успели вырасти и завести своих детей.

В отличие от лесбиянок, мужчины-геи блюдут верность своим партнерам гораздо реже ‒ многие гомосексуальные пары, состоящие из мужчин, даже не скрывают друг от друга, что у них бывают другие партнеры, и не видят в этом ничего страшного. Исследование , в котором приняли участие гетеросексуальные и гомосексуальные пары, живущие в гражданском браке, показало, что между «двуполыми» и лесбийскими союзами нет разницы в отношении к вопросу верности ‒ около 79% тех и других отметили, что верность ‒ одна из главных ценностей для партнеров. А вот мужчины-геи имеют другое мнение по этому вопросу: каждая вторая пара ответила, что не придает верности особенного значения. Распространение мужских однополых союзов и их легализация могут подорвать ценность верности в обществе, сетуют авторы.

1. E. Rothblum, S. Solomon «Civil Unions in the State of Vermont: A Report on the First Year». University of Vermont Department of Psychology, 2003.

Оригинал взят у ulya_p в Почему я против однополых браков? Феминистская критика и статистика. Часть 1.

Нетаковские всех мастей постоянно пытаются втюхать нам свои представления о том, за что мы должны бороться. Политическая сепарация от таких товарищей и критический взгляд на их идеи является важнейшей частью феминистской сепарации. Помимо этого существует целый пласт “демократических ценностей”, за которые должны выступать все “прогрессивные люди”, а если ты вдруг против, то ты тоталитарная кровопийца с усами и трубкой. Одной из таких идей, которые нам втюхивают, является защита однополых браков. Я не хочу затрагивать общую политику, в которой легализация однополых браков идет в пакете т.н. “демократии” (женских прав в этом пакете нет), как и давние взаимоотношения феминистского движения и ЛГБТ. Я остановлюсь на брачной статистике стран, в которых однополые браки легализованы (в нее входит и статистика по т.н. гражданским союзам/партнерствам, которые предшествовали однополым бракам). Также приведу основные аргументы за однополые браки, их феминистскую критику, а также критику самих ЛГБТ-активисток и активистов.

Первая часть написана по двум статьям: “Citizenship, Same-Sex Marriage, and Feminist Critiques of Marriage” by Jyl Josephson и “Marriage is more than just a piece of paper: Feminist Critiques of Same Sex Marriage” by Susan B. Boyd Все ссылки на первоисточники и прямую речь можно найти в них.

Брак и гражданское полноправие

Считается, что признание однополых браков является маркером прав человека и равенства в стране. Говорят о том, что невозможность заключить однополый брак переводит гомосексуальных женщин и мужчин в категорию граждан второго сорта. Более того, как защитники, так и противники однополых браков утверждают, что существует связь между доступом человека к институту брака и ее/его полноправным гражданством (те же аргументы были и в вопросах запрета на межрасовые браки).

Стоит немного разобрать, что есть брак, и какое отношение он имеет к гражданскому полноправию.

С одной стороны утверждается, что брак - это внеполитический, “естественный” институт, сформированный всей историей человечества (напр., пункт 16.3 Всеобщей Декларации Прав человека), с другой стороны, существует нескончаемое число законов, регулирующих этот самый брак. По факту брак является общественным институтом - именно государство, а не люди, вступающие в брак, регулирует права и обязанности сторон. Молодожены могут даже и не знать о своих правах и обязанностях, т.к. они подписывают и получают не копию семейного кодекса и других законов, регулирующих брачные отношения, а брачный сертификат.

В многочисленных дебатах об однополых браках фигурирует связка “полноправное гражданство - возможность заключить брак”. При этом “христианские активисты” или консерваторы прямо говорят, что возможность заключать брак - это привилегия гетеросексуалов, только женатые пары имеют полноправное гражданство, и брак должен поощряться государством. Как ни странно, консервативные гей-активисты говорят о том же, только считают, что эти же самые привилегии должны быть и у гомосексуальных пар, это “изменит гей-культуру, брак ведет к полностью взрослой жизни, связывая любовь, секс и ответственность”.

Некоторые гей-активисты идут дальше, утверждая, что как только однополые браки будут разрешены, брачные отношения должны стать нормой для ЛГБТ-сообщества. Это отличается от риторики консерваторов и христиан только тем, что полноправное гражданство будет определяться не сексуальной ориентацией, а семейным положением. Несмотря на то, что самые известные адвокаты однополых браков - консервативные геи, некоторые лесбиянки согласны с тем, что однополые браки необходимы для обеспечения гражданского полноправия.

Конечно, многие борцы за однополые браки не разделяют эту точку зрения, а просто используют все доступные аргументы, которые помогут добиться признания однополых браков в судах. Исследования в ЛГБТ-сообществе отмечают, что далеко не все собираются вступать в брак, многие критично относятся к институту брака, но тем не менее требуют принятия однополых браков, говоря, что “возможность заключения брака - это об институте гражданства, мы должны иметь все те же права, что и другие граждане, невозможность заключить однополый брак говорит о дискриминации геев и лесбиянок”.

Многие защитники однополых браков фокусируются на реальных материальных и юридических проблемах, которые испытывают однополые пары из-за того, что их отношения не признаются государством как легальные. Например, в США т.н. гражданские союзы не имели доступа к федеральным программам социальной поддержки семей, не имели тех же прав относительно детей, как те, кто вступал в брак, т.е. критика гражданских союзов относилась не только к слову “брак”, а к реальным каждодневным проблемам.

Противники однополых браков в ЛГБТ-сообществе говорят о том, что брак - это консервативный институт, который поддерживает политическую, экономическую и социальную иерархию. Без поднятия фундаментальных вопросов о политической и социальной роли брака, гендерных ролях и сексуальности профит от возможностей заключить такие браки получит только наиболее привилегированная часть ЛГБТ-сообщества - те, кто наиболее вписывается в гетеронорму, а остальные лишатся гражданских прав (те, кто не хочет заключать брак, одиночки, полигамные пары и пр. - будут маргинализованы даже в ЛГБТ-сообществе, т.е. “гражданские права” им не достанутся). Они также указывают на то, что в 1970-х освободительное движение гомосексуалов не было заинтересовано в борьбе за однополые браки, их цель заключалась в критике гетеронормативности, а борьба за однополые браки противоречит этой цели. Это вопрос не просто сексуальной свободы, это политический вопрос о связи политики ЛГБТ и эгалитарной демократии. По факту получается, что не ЛГБТ-сообщество меняет институт брака, а институт брака меняет ЛГБТ-сообщество.

Неудивительно то, что большинство противников однополых браков - лесбиянки-феминистки. Они говорят о том, что гетеронормативность брака не так легко преодолеть, и, несмотря на юридические и экономические плюсы от официального заключения брака и видимость равенства, через институт брака лесбиянок вписывают в нормы гетеронормативности. Тут же встает вопрос о том, почему материальные и социальные привилегии (и признание полноправного гражданства) положены только тем, кто вписывается в патриархальную модель - долгие (желательно, на всю жизнь) моногамные отношения.

При этом противницы не призывают ждать, пока мед.страховки будут доступны всем (в США, в РФ семейные пары получают другие плюшки, хотя в частных компаниях тоже есть страховки для супругов) или не говорят, что те, кто хотят заключить брак, не должны иметь такую возможность. Они ставят вопрос в политической плоскости - почему часть гражданских прав узурпирована теми, кто состоит в браке, почему эти же самые вещи недоступны людям, не состоящим в браке, а борьба за однополые браки только поддерживает эту модель.

Феминистская критика брака и гражданства

Феминистская критика института брака в Америке широко известна: исторически в неэгалитарном браке женщины не имели того же гражданского статуса, что и мужчины (буквально - муж был опекуном жены). И по сей день эти культурные и социальные пережитки не исчезли, даже если женщина занимает политический пост. Институт брака отказывает женщинам в признании их полноправными гражданками и в равном статусе через контроль их тел и сексуальности.

В современных условиях, в которых женщины не имеют гражданского полноправия - их репродуктивные функции контролируются извне (государством или партнером), у них нет физической неприкосновенности (как в браке, так и в общественной сфере), женщины как группа не влияют на законодательство или политику развития общества - однополые браки им такого полноправия не предоставят. Как они не предоставят и меньшинствам в ЛГБТ-обществе. Единственными бенефициарами по этому вопросу (гражданское полноправие) являются гетеронормативные геи.

Разрушение традиционного представления о семье

Многие защитницы/ки однополых браков говорят, что возможность однополых пар заключить брак изменит сам институт брака.

Звучит, например, такой аргумент, что легальность и видимость однополых браков поставит под вопрос легитимность взваливания репродуктивного труда на женщину. Тут можно спорить. В законодательствах многих стран существуют налоговые вычеты для семейных пар с одним неработающим супругом (в подавляющем большинстве случаев это женщина), так каковы гарантии, что в таких условиях однополые пары, наоборот, не возьмут пример с гетеросексуальных, особенно если у них есть дети?

Многие защитники однополых браков открыто утверждают, что включение однополых пар в институт брака укрепит этот самый институт. По факту выходит, что легализация однополых браков еще больше маргинализует другие формы отношений, а также отсутствие отношений.

Кто становится видимой (видимым), а кто остается маргиналкой (маргиналом)

У первой норвежской ассоциации геев и лесбиянок вопрос браков не стоял в повестке. Они считали, что фокусировка на браке уменьшает ценность отдельной личности и является частью потенциальной дискриминации одиночек:
“Ценность личности не зависит от способности, желания или возможности установить взаимоотношения с другой личностью. DNF-48 [Национальная ассоциация ЛГБТ в Норвегии] выступает против любой дискриминации одиноких людей, как финансовой, так и человеческой. Ассоциация будет поддерживать любые законы против такой дискриминации там, где она существует.”

Дженс Ридстром отмечает, что траектория дискуссии сегодня уходит от радикальной критики традиционной нуклеарной семьи и обсуждения альтернативных форм интимных взаимоотношений (таких как проживание в коммунах или полиамурия) к сосредоточению на вопросах взаимоотношений в паре. Таким образом, выходит, что закон выносит все эти обсуждения за рамки, и государство по факту решает, что будет являться семьей. Также легализация однополых браков может привести к определениям “хорошая и приличная” женатая лесбиянка - гражданка и “плохая неуравновешенная” неженатая непризнанная лесбиянка - (не) гражданка. Ридстром также говорит, что следует задаться вопросом относительно однополых браков, если такие конструкции приведут к дискриминации по типу “дискриминация и наказание тех “плохих” лесбиянок и геев по сравнению с этими хорошими и уважаемыми”.

Доступ женатых пар к особым правам и возможностям

В разных странах женатым парам предоставляются особые экономические и социальные преимущества: упрощенные схемы совместного владения имуществом и родительские права, доступ в больницы, право наследования, налоговые льготы, льготные ипотеки, семейные мед.страховки, решение визовых вопросов и прочее. Часть этих возможностей можно получить и без заключения брака, некоторые - только в браке.

Здесь стоит поднимать вопрос о том, почему эти льготы и возможности предоставляются только тем, кто официально состоит в браке.

Перераспределение средств: брак и экономическое неравенство

Чтобы понять регулирующую роль брака, следует учитывать, что брачный контракт - это не просто частный контракт, который заключают два человека, это еще и система организации и перераспределения прав, обязанностей и общественных ресурсов. Институт брака служит инструментом перераспределения материальных ценностей в обществе, причем не всегда на пользу обоим партнерам в браке. Общие права на имущество и финансы идут на пользу женщинам, которые вкладывают в брак свой бесплатный репродуктивный труд, теряя квалификацию и опыт для продуктивного труда. Эти права также могут быть полезными и для однополых пар. Реже упоминается факт, что брак может быть легальным социальным инструментом, который лишает одного из супругов экономической прибыли и уменьшает потенциальную экономическую независимость. Юридическое признание пары как супругов может быть полезно для пар с высоким уровнем дохода или пар, которые основываются на финансовой зависимости одного супруга от другого. Но пары с низким доходом могут потерять право на экономическую поддержку от государства, если их признают парой и суммируют их доходы. Больше всего от этого пострадают лесбиянки, т.к. женщины получают меньше, чем мужчины.

Капитализм полагается на то, что семьи будут заботиться о детях и друг друге бесплатно, таким образом, государство может не субсидировать уход за детьми или больным супругом (или супругой), и тут неважно, однополая это пара, или пара мужчина-женщина, по факту один из пары будет бесплатно обслуживать другого и детей (понятно, кто будет это делать в гетеросексуальной паре). Исследования показывают, что однополые пары перенимают далеко не все гендерные роли, но разделение труда - почти всегда (разделение труда на оплачиваемый продуктивный и бесплатный репродуктивный).

Этот факт также озвучивается защитниками однополых браков, которые считают это аргументом “за”: больше нагрузки на партнеров - меньше нагрузки на государство. Опять же, такая стратегия больше бьет по тем, кто меньше зарабатывает - по женщинам.

Особенности однополых браков для геев и лесбиянок

В большинстве стран за право на однополый брак больше выступают геи, чем лесбиянки. С небольшими исключениями эту разницу можно увидеть в следующем диалоге, состоявшемся на публичной дискуссии в Канаде - коренная жительница Канады, из рабочего класса, не являющаяся биологической мамой своего ребенка, сказала: “Знаете, вопрос брака никогда не волновал лесбиянок, и мы продолжали говорить на собраниях [ЛГБТ]: это не наш вопрос ”, на что богатый гей ответил: “Мы хотим иметь возможность заключать брак друг с другом”.

Для этой матери-лесбиянки легализация однополых браков мало поможет получить действительно равные права на своего ребенка, более того, может снять такой вопрос с повестки (вопрос о проживании ребенка после развода, например: суды предпочитают отдавать ребенка биологической матери вне зависимости от того, кто больше времени с ним проводила).

Ранняя статистика в Испании показывает, что возможностью заключить брак охотнее пользовались геи, а не лесбиянки. Исследовательница этого вопроса отмечает, что, скорее всего, менее заинтересованы в браке те пары, в которых заключение брака не нужно для въезда партнерши или партнера в страну, защиты их собственности или детей.

Невидимость феминистской точки зрения в дебатах об однополых браках

Несколько лет назад Джудит Батлер сказала: “Варианты вне брака исключаются как немыслимые, а условия мыслимости навязываются ограниченными дебатами о том, кто и что будет признано нормой”. Также она говорит, что политика “требует, чтобы мы выступили за или против однополых браков”.

Многие лесбиянки и геи, а также те, кто их поддерживают, не могут высказывать свою критическую позицию относительно однополых браков из-за того, что их аргументы могут взять на вооружение гомофобы-консерваторы. По этим же причинам затыкают феминисток-лесбиянок с их критикой брака.

Формальное равенство

Помимо замалчивания критики однополых браков из-за возможного использования этих аргументов консерваторами можно отметить гегемонию дискурса формального равенства. Использование аргументов формально равенства можно объяснить их простотой. Дуглас Сэндерс говорит: “Требование [признания однополых] браков легко понять. Оно говорит гетеросексуалам о том, что не только они заслуживают нормальной не-стигматизированной жизни. Это предельно ясное требование равенства”. Аргумент Сандерса о том, что “редукционизм - это необходимая стратегия”, когда меньшинства борются за свои права, помогает понять, почему критические аргументы маргинальны в большинстве судебных процессов. Показания свидетелей в канадских дебатах апеллируют к “обычным” канадцам и предлагают простой для понимания дискурс о равных правах.

Свидетели, дающие показания в канадских слушаниях, подчеркивали свою обычность и сходность с гетеросексуальными парами. Они говорили о простых бытовых вещах, таких, как право на совместное владение имуществом. Многие ученые подчеркивают, что квир-мэйнстрим вычеркнул из обсуждений “однополых браков” сам “пол”. ”Пол” не был представлен и в канадских дебатах, зато присутствовали внешние атрибуты отношений пар среднего класса. Большинство судебных разбирательств относились к белым людям среднего класса и среднего возраста. Они акцентировали внимание на совместных финансах, завещаниях, моногамии и желании “быть как все” - обычные пары, какими бы они были, если бы были гетеросексуалами. Многие из них посещали христианскую церковь. Также они поддерживали не только юридический статус брака, но и традиционные семейные ценности - экономическая взаимозависимость, длительные моногамные отношения, два родителя.

Хотя это и разумные аргументы для групп, которые борются за свои права - показывать, что они ничем не хуже других групп, гегемония дискурса формального равенства не оставляет места дискуссиям о роли семьи и брака и их взаимосвязи с полит.экономией и социальным неравенством. В таком дискурсе не ставится вопрос гетеронормативности, на этих слушаниях истцы только подтверждают гетеронормативную модель интимных отношений. Ирония в том, что аргументы истиц и истцов в делах об однополых браках пришли к позиции, которая неотличима от позиции их правых консервативных оппонентов-христиан: семья - это основная ячейка общества.

Роль крупных ЛГБТ-организаций

Исследование ЛГБТ-сообщества Британии выявило, что критические или, как минимум, амбивалентные, но тем не менее ясные голоса сомневающихся еле слышны, что является результатом движения за гражданские союзы в стране. Даже ведущие ЛГБТ-организации, такие, как Стоунволл , которые претендуют на то, чтобы говорить от лица всего сообщества, приняли “согласованную позицию по гражданским союзам, которая преимущественно представляла голоса мужчин-геев, которые и были большинством среди тех, кто заключили такие союзы”. Мнения несогласных, которыми обычно были лесбиянки, замалчивалось.

Согласно Ридстром, одна из причин, почему в Скандинавии на повестке стоит вопрос однополых браков (несмотря на то, что в ЛГБТ-сообществе такие браки поддерживает меньшинство), это то, что поборники однополых браков хорошо организованы и говорят в том же дискурсивном поле, что и власти. Более того, простые цели видимости и ассимиляции в мэйнстрим было проще донести до ЛГБТ-сообщества. Она также говорит о том, что история закона об однополых браках в Скандинавии (включая гражданские союзы) написана с позитивной точки зрения, а те, кто ее писали, старались маргинализировать оппоненток. Например, несмотря на то, что голоса феминисток-лесбиянок были особенно слышны в 1980-х, датские гей-активисты Бент Хансен и Хеннинг Йоргенсен писали в книге “Pink Book” (ILGA [международная ЛГБТ-организация], 1993) о принятии датского закона о гражданских союзах в 1989 г., где уделяли недостаточно внимания доводам лесбиянок-феминисток. Ридстром говорит: “Преуменьшая разногласия внутри организации, они утверждали, что дискуссии за или против закона в сообществе геев и лесбиянок велись меньшинством, в то время, как “большинство геев [я не знаю, тут речь идет о геях или о лесбиянках тоже, в оригинале - gays] просто хотят добиться принятия обществом и решить свои реальные экономические и юридические проблемы”. Характеризуя феминисток и других радикальных оппонентов закона как маленькие изолированные группы, которые противостояли практическому решению проблем обычных людей, они создавали впечатление внутреннего единства сообщества. Также они не упомянули о том, что в первый день действия закона ни одна лесбийская пара не была зарегистрирована”.

Прия Кандасвами говорит, что в Америке проблема браков не была на повестке ЛГБТ-сообщества, ранний активизм фокусировался на мед.страховках, борьбе с ВИЧ и СПИДом, отмене закона о содомии, борьбе с гомофобией и гетеросексизмом общества. Она предполагает, что успех защитников однополых браков “не отражает массовое движение геев и лесбиянок за однополые браки, наоборот, они выиграли за счет легального активизма как часть общенационального ЛГБТ-движения”. Как и в Скандинавии, эти организации искусственно создали важность однополых браков, используя “либеральный нарратив постепенного включения, который ставит однополые браки конечной целью долгого движения Америке к равным правам для всех”. [для всех - это для всех мужчин, ясен пень, однополые браки в Штатах легализовали, а женщин сажают за выкидыш]

Таким образом, исследования показывают, что отсутствие критичных мнений на слушаниях в судах и в дебатах могут быть результатом в какой-то мере организованного препятствия к выражению таких мнений.

Эмпирические исследования

Эмпирические исследования показывают, что на самом деле нельзя сказать, что большинство лесбиянок и геев поддерживают однополые браки. Например исследования, проведенные Фионой Келли в двух западных провинциях Канады показывают, что несмотря на легализацию однополых браков, всего 9 из 36 пар матерей-лесбиянок женаты, всего в двух семьях матери планируют пожениться. Из тех, кто заключили официальный брак, большинство сделали это из практических соображений (в т.ч. для защиты от подачи заявления на отцовство от известного спермодонора), только некоторые сделали это из соображений лучших условий для ребенка, если он вырастет в семье. Интересно, что значительное количество матерей озвучили мнение, почерпнутое из феминистской критики брака как патриархального и гетеронормативного института, который не служит интересам женщин. Авторка исследования предупреждает, что следующие поколения лесбиянок могут быть менее критичны к институту брака, т.к. будут меньше знать о критике брака феминистками второй волны.

Небольшое исследование правосознания лесбиянок и геев в Британии выявило, что лесбиянки и геи, не вступившие в гражданское партнерство, высказывали разные смешанные мнения о таком союзе. С одной стороны, они были за легальное принятие, которое они считали шагом к равенству. С другой стороны, они сопротивлялись тому возрастающему регулированию, которое шло рука об руку с легальным принятием однополых пар. Эти же тенденции проявились в небольшом исследовании среди однополых пар, которые долго жили вместе, но не заключали гражданские союзы. Хотя они и признавали важность гражданских союзов как показателя прогресса на пути к равным правам, тем не менее, многие выражали сомнения. “Для большинства женщин-участниц исследования критика однополых браков была прочно укоренена в феминистском дискурсе” вместе с критикой свадеб, религиозных церемоний, дисбаланса власти и пр. Геи были менее критичны к таким аспектам, но критиковали другие, согласно которым гражданские союзы “основаны на соответствии традиционным гетеросексуальным ценностям и нравами и не допускают всего разнообразия и креативности однополых отношений”.

Глубокие интервью, проведенные Кэрол Смарт среди британских однополых пар, заключивших гражданский союз или официальный брак, позволяют увидеть более точные выводы. Эти лесбиянки и геи решили провести одну из форм брачных церемоний. Некоторые были даже консервативнее своих родителей, в то же время часть их друзей были более критично настроены по отношению к браку и гетеронормативности, чем сами пары. Это исследование напоминает нам о неоднородности ЛГБТ-сообщества. Несмотря на то, что многие пары проводили церемонии бракосочетания, они отвергали другие нормы гетеросексуального брака, например, моногамность или неравное распределение репродуктивного труда.

Одна из интервьюируемых сделала интересное заявление о том, что противостояние институту брака должно интересовать гетеросексуальных женщин, которые не хотят принадлежать мужчине, но это “совсем не то же самое, что и две женщины в браке … это заявление о том, что мы равны с гетеросексуалами, наши отношения также важны, как и гетеросексуальные отношения”. Это созвучно с аргументом Чешир Калхун , которая аргументирует: это не то же самое, что и с гетеросексуальными женщинами, которые угнетены подчиненной ролью в семье и в обществе - угнетение лесбиянок (и геев) растет из их положения аутсайдеров, например, в доступе к институту брака и семьи. В такой логике брак не имеет смысла в качестве стратегии, зато поддерживает подход формального равенства, который не ставит под сомнение регулирующую функцию, а иногда и угнетающую роль брака в обществе. Платеро выражает это так: “Доступ лесбиянок и геев к институту брака не подразумевает трансформацию доминирующих ценностей, гетеросексуальные (иногда мужские гомосексуальные) ценности превалируют. Однополые браки разделяют с традиционными браками набор ограничений, выгоду от которых получают владельцы собственности среднего класса и мужчины”.

Если сейчас мы еще слышим критику среди опрашиваемых пар, следующие поколения геев и лесбиянок будут расти в более нормализованной ЛГБТ-субкультуре, которая уже не будет задаваться радикальными вопросами относительно гетеронормативности, брака и прочего. (Отчасти что-то такое мы можем наблюдать в России, где феминистский дискурс изначально отсутствовал в ЛГБТ-сообществе, радикальные вопросы относительно гетеронормы, сексизма и брака тоже не слышны).

Тенденции

Многие исследовательницы замечают, что за последние пару десятков лет феминистскую критику института брака становится слышно все меньше, при этом часто говорят, что брак перестал быть необходимостью, а стал “выбором”. Тем не менее, статистика разных стран говорит о том, что большинство гражданок и граждан все еще живут в браке, поэтому голоса за такой “выбор” все еще доминируют, обретая идеологическую власть. Это же касается и дискуссий об однополых браках.

Надо учитывать, что это влияет на тех, кто рассчитывает на коллектив в таких вопросах, как здоровье, соц.поддержка, транспорт, вопросы миграции. Именно эти люди будут страдать, пока не поднимется более широкая общественная дискуссия относительно более ответственного распределения ресурсов государства вместо банальной фетишизации романтических парочек. Среди феминисток есть мнение, что однополые браки не уничтожат гомофобию также, как прекращение расовой сегрегации не уничтожило расизм.

Многие феминистки считают, что пора переводить дискуссию в плоскость ответственности государства в вопросах здоровья и благосостояния - индивидуальная социальная поддержка вместо поддержки женатых пар. В пример такой позиции можно привести группу лесбиянок-феминисток в Каталонии (Grup de Lesbianes Feministes), которые выступают за упразднение официального брака и признание прав личности вне семьи и родственных отношений.

В следующей части я приведу статистику - кто заключает однополые браки, возможные причины заключения таких браков, процент вступающих в браки среди всех лесбиянок и геев страны, а также общее количество однополых браков в странах, где они разрешены.

Image caption Иногда движение за легализацию однополых браков сравнивается с борьбой за гражданские права

Во Франции уже зарегистрирован первый однополый брак, а парламент Великобритании открыл дорогу гей-бракам в Англии и Уэльсе уже к лету следующего года. Два решения Верховного суда США могут уже в ближайшее время ускорить продвижение однополых браков за Атлантический океан.

Но некоторые геи остаются противниками таких браков. Почему?

"Это явно не то же самое – религиозная и социальная значимость свадебной церемонии среди геев просто не такая же, как у гетеросексуальных браков", – говорит Джонатан Сорофф, обозреватель газеты Improper Boston, проживающий в либерально настроенном Массачусетсе со своим партнером по имени Сэм.

Джонатан никак не вписывается в общий стереотип противников однополых браков. Но, как и половина его друзей, он не считает, что пары одного пола должны вступать в брак.

"Мы не собираемся производить потомство, и хотя желание продемонстрировать верность друг другу очень похвально, в религиозные традиции придется внести некоторые довольно важные изменения", – говорит Сорофф.

"Пока федеральное правительство не признает и законодательно не закрепит равноправие между разнополыми и однополыми парами, мы будем требовать равенства. Так зачем цепляться за одно-единственное слово?" – вопрошает он.

Дискриминация однополых пар?

"Я не собираюсь одеваться в белое и идти к алтарю под марш Мендельсона, бросать букет и танцевать первый танец", – говорит Сорофф.

"Я бывал на некоторых прекрасных гей-свадьбах, но когда они подражают традиционным гетеросексуальным свадьбам, это выглядит странно, и я не понимаю, почему они это делают".

Аргументы геев против однополых браков:

• Права важнее, чем статус союза двух людей
• Брак - институт, маргинализирующий геев
• Брак - союз "между мужчиной и женщиной", и детям лучше расти в разнополых семьях
• Брак - патриархальный институт
• Гражданского партнерства достаточно для юридического равноправия

Правовое положение однополых браков может измениться в США в течение нескольких дней, когда девять судей Верховного суда рассмотрят, соответствует ли конституции страны федеральный закон, не признающий однополые браки. Второе решение суда будет касаться законности запрета гей-браков в Калифорнии.

Если решения суда окажутся благоприятными, то сторонники однополых браков в США восторжествуют. Однако некоторые геи – как мужчины, так и женщины, – наоборот, увидят в них победу патриархального института брака, исторически никак не связанного с их проблемами.

Есть лесбиянки-феминистки, выступающие против однополых браков, говорит Клаудия Кард, профессор философии в Университете Висконсин-Мэдисон. Брак для них – институт, служащий интересам мужчин, а не женщин. Кроме того, брак, по ее мнению, "гетеронормативен", то есть, представляет собой институт, где предпочтительной и нормальной сексуальностью является именно гетеросексуальность.

"Нельзя отрицать, что сам институт брака дискриминирует однополые пары", – говорит Кард.

При этом она полагает, что вопрос брака отвлекает от более важных проблем.

"Вместо этого гей-активисты должны направить свою энергию на экологические вопросы, на изменение климата - на более морально оправданные и актуальные проблемы, которым можно найти реальное решение".

Иные в гей-сообществе выступают против однополых браков, потому что они якобы лишают гражданских преимуществ тех, кто не состоит в браке. Третьи говорят, что этот институт просто не работает.

Брак, или гражданское партнерство?

Легба Каррефур, называющий себя "радикальным гомосексуалистом", считает, что брак, в том числе, однополый, – это "деструктивный образ жизни", в результате которого появляются неполные семьи.

"Мы находимся всего лишь в одном или двух поколениях от появления детей от однополых браков, которые будут в то же время детьми из неблагополучных семей", – говорит он.

Каррефур считает, что более острым вопросом для гей-сообщества является рост насилия в отношении трансгендерных людей.

"Меня гораздо меньше беспокоит, могу ли я вступить в брак, чем умру ли я на улице от рук гомофобов", – говорит он.

Данные опросов Гэллапа показывают, что поддержка однополых браков среди американцев поднялась, в целом, выше 50%, но какой процент геев их поддерживает, количественной оценке поддается с большим трудом. Гэллап подобных опросов пока не проводил.

Когда в сообщество входят миллионы людей, их взгляды неизбежно будут различаться по всем вопросам, однако многие удивятся, что некоторые из тех, кто, на первый взгляд, должны требовать получения максимальной выгоды от однополых браков, выступают против них. И их голоса почти не слышны.

Обозреватель британской Daily Mail Эндрю Пирс говорит, что в прошлом, когда он выступал против однополых браков, его называли гомофобом и Дядей Томом, хотя на самом деле Пирс много лет борется за права геев.

Он твердо верит, что вполне достаточно института гражданского партнерства, введенного в 2005 году, чтобы однополые пары получили равные юридические права.

"У нас уже есть брак под названием "гражданское партнерство", и я рад, что такие люди, как я, отличающиеся от гетеросексуальных, могут делать то, чего раньше не могли. Мне это очень нравится".

Он считает, что с ним согласны больше геев, чем может показаться. Пирс рассказывает, что на званом обеде, где его гостями были 11 друзей-геев, лишь один выступал в пользу брака, еще один на тот момент не определился, а остальные были против.

Такие же люди

Во Франции геи и лесбиянки присоединились к протестам против однополых браков, прокатившимся по стране до и после принятия закона об их легализации. 12 геев и лесбиянок выступили на сайте Homovox с утверждением, что детям лучше жить в семьях с разнополыми родителями.

Геи, в общем, мало интересовались консервативным институтом брака, говорит активистка Ясмин Наир, ставшая одним из основателей группы, провокационно названной "Против равенства". Но это стало одной из целей сообщества в начале 1990-х, когда оно оправилось от удара, нанесенного эпидемией СПИДа.

Однако геи-сторонники однополых браков убеждены, что равенство достижимо только в законном браке.

Сами геи редко выступают против легализации браков, говорит издатель журнала LGBT Weekly Стэмп Корбин.

"Я афроамериканец, и общество не давало нам делать многое. Когда мы были рабами, мы не могли жениться, потом нам запрещалось жениться на представителях других рас и, главное, мы не могли жить вместе с белыми людьми".

"Когда я слышу, как представители ЛГБТ-сообщества говорят: "не думаю, что геи и лесбиянки должны вступать в брак", чем они отличаются от рабов, говорящих: "не думаю, что рабы должны иметь возможность вступать в брак?"

"Это ненависть, направленная вовнутрь. Ее выдумали угнетатели. Почему вы хотите лишить возможности вступать в брак людей одной с вами сексуальной ориентации? Вас же никто не может заставить", – говорит Корбин.

Гражданское партнерство не обеспечивают равенства, говорит Корбин, который был сопредседателем Совета лидеров ЛГБТ в ходе избирательной кампании Обамы в 2008 году. А в США понятие "раздельно, но равноправно" рождает воспоминания о сегрегации и о существовании людей "второго сорта".

А то, что в Америке так много разных точек зрения на это явление, возможно, лишний раз подчеркивает очевидное: геи такие же люди, как и все остальные.